Слабак, или Месяц после смерти

Sanya

– У каждого свои обязанности. А звание наследника даёт отнюдь не только право лопать котлокексы. С другой стороны, у меня есть возможность привести домой кого угодно, и даже так, что отец знать не будет, но - одного.

– Мне всё время было интересно, Драко, а что делают, когда собирают большое количество народа - ну, скажем, приём у вас или бал? Тогда твой отец открывает на какое-то время доступ для кого угодно?

– Нет, милая Гермиона. Так рисковать поместьем и теми, кто на время раута поступил под нашу

защиту, было бы весьма неосмотрительно. Хозяин встречает каждого гостя на пороге - и, смею тебя уверить, этот обычай не только дань вежливости пришедшим.

– Теперь понятно.

– Так что, Уизли, извини, но мы с Гарри идём вдвоём. Учи правила. Пригодятся.

– Ладно, хватит исторических лекций. Может, к делу приступим?

– Рон, нам пора. А то до вечера не успеем всех оповестить… О господи, опять пить Оборотное! Надоело!

– Осталось немного, Гермиона.

– Да, Гарри, конечно… извини… Драко, ты идёшь?

– А?.. Иду, разумеется. Появлюсь завтра утром. Жди, Поттер.

– Не забудь клыки.

– Ах да! А так приятно было бы невзначай оставить эту гадость на чайном столике…

– …и завтра быть убитым змеёй. Не такие уж они страшные, Драко. Я же их как-то носила столько времени.

– Вж-жик!

– Я приду к тебе позже, Драко. Сейчас не хотелось бы оставлять Джорджа одного. Слышишь?

– Как скажешь… Всем до свидания и удачного дня. Счастливо, бабушка. Хлоп!

– Не давай Джорджу пить, Гарри. Мы к маме, потом к нашим, а потом назад.

– Постараемся побыстрее. Руку давай, Рон. Хлоп!

* * *

– Хлоп! Драко, ты где?

– Тут, на подоконнике.

– Почему у тебя темно?

– Получил счета за дурацкое электричество. Экономлю.

– У Малфоев проблемы с деньгами?

– Нет, но бережливость - наш конёк.

– Чёрт! Пока до тебя доберёшься, ноги пообломаешь. Понаставили тут мебели…

– Есть такое заклинание - Люмос.

– Я уже добрался… Любуешься звёздами?

– Гадаю, почему меня не назвали Арктуром. По традиции Блэков.

– Зачем?

– Тогда бы ты смог смотреть и на меня тоже, если завтра… мнямпф!

– …

– …

– Не вздумай договаривать!

– Я уже забыл, о чём начал.

– И правильно. Тем более, мне нравится твоё имя. Даже если его не видно на небосклоне.

– Верится с трудом.

– Сам удивляюсь… Красиво мерцают.

– Ага. И будут так ещё долгие-долгие годы.

– Сегодня тихо, и туч почти нет.

– А завтра…

– А завтра будет завтра, Драко. Давай думать о сейчас. Сейчас мы рядом, и твои волосы лезут мне в нос - разве это не повод забыть обо всём остальном?

– Не знаю. Никогда не думал о своих волосах в таком ракурсе… Ты поздно пришёл.

– Так получилось. Объяснял Джорджу наш план, убеждал, что… ну, в общем, что план хороший.

Рон с Гермионой вернулись только около девяти, мы поужинали, потом ждал, пока все угомонятся…

– Ты был прав, Гарри.

– Э-э?.. Приятно слышать, но в чём?

– Ты ведь, конечно же, доказывал Уизли, что я завтра не предам, да?

– Ну-у… угадал. И что?

– У нас с тобой и правда нет общего будущего. Ни твои друзья, ни даже ты - вы никогда не станете доверять мне до конца. Я знаю, я и сам виноват, что так вышло…

– Репаро.

– А?

– Пока мы живы, не поздно над любым разбитым предметом сказать «Репаро!», слышишь? Ведь ты тоже взял - и починил Джорджа. Он к бутылке последние дни даже не притрагивался.

– То есть если я дам каждому гриффиндорцу подкорректировать мне морду лица - это всё исправит? Семь лет будут забыты?

– А мне кажется, дело не только в том, что он распустил руки. И потом… мне жалко твою физиономию. Губы распухнут - как целоваться будем?

– Грейнджер вылечит… Вообще - у меня слишком острые черты лица. Может, им не повредит немного расплыться?

– Знаешь, я и так не боюсь порезаться.

– …Всё же ты удивительный, Гарри. Особенный. Таких больше нет.

– Ещё скажи - Избранный!

– Не скажу. Иначе опять вспомню о завтрашнем утре, до которого и так мало времени осталось.

– Тогда, может, не будем терять его попусту?

– И как же нам использовать его с толком?

– Повернись ко мне и поцелуй… Нет, Драко, не так! Давай я буду не хрупкой драгоценной статуэткой, с которой ты сдуваешь пыль, а чем-нибудь полюбопытнее.

– Хм… И чем же?

– Вот, скажем, как ты поступаешь с грушевыми леденцами?

– Для начала - долго и со вкусом облизываю, потом сосу, а потом проглатываю!

– Пойдёт!

– Даже в части проглатывания?

– В части проглатывания - подавишься.

– Смотря чем.

– Я о-очень большой грушевый леденец…

– Так уж прямо и о-очень…

– …и в кровати со мной управляться сподручнее.

– А на подоконнике разве не интереснее?

– Ха! Мысль!.. В таком случае, в роли грушевого леденца будешь ты - очень удобно сидишь! Не шевелись, я сам займусь твоей рубашкой.

– Не возражаю. Только… Гарри, потом…

– А потом, даже если ты будешь не в силах двигаться, - а я постараюсь, чтобы так и вышло, - я собственноручно доставлю тебя в постель, не пугайся. В конце концов, ты меня на руках уже носил, чем я хуже?

– Ты лучше. Несомненно!.. А-ах! И, кажется, уже неплохо меня… изучил.

– Я старался. Тебе придётся приподняться - иначе мне никак не стащить с тебя штаны…

* * *

– …Драко?

– М-м?

– У меня есть вопрос.

– Разговоры в постели стали нашим фирменным знаком… Спрашивай.