Слабо не влюбиться?

Никандрова Татьяна Юрьевна

– Нет, я же десантник, – расстегиваю рубашку почти наполовину.

– А чего ты тогда боишься? – ее голос становится все тише, потому что она отходит дальше.

– Не знаю… Вась, куда ты собралась? – медленно трогаюсь с места. – Мы купаться будем или как?

Солнцева не отвечает. Ее тонкие ступни утопают в песке, а стройный силуэт в лунном свете напоминает фарфоровую фигурку. Через пару секунд таинственной тишины до меня наконец доходит, куда именно идет Вася – к полуразвалившейся водонапорной

башне.

– Солнцева, что ты задумала? – с опаской интересуюсь я.

Идея подруги, если я, конечно, правильно ее разгадал, мне совсем не нравится. В основном потому, что башня явно доисторическая. Да и винтовая лестница, оплетающая каменные стены, выглядит какой-то уж совсем хлипкой.

Веселье весельем, но о безопасности лучше не забывать. Тем более мы оба пьяны.

– Знаешь, Тём, иногда мне кажется, что смысл жизни в преодолении, – произносит девушка каким-то потусторонним голосом, хватаясь за ветхие перила. – Себя, своих страхов, своих глупых привязанностей…

– Вась, слезай, а! – перехожу на бег. – Эта башня того и гляди развалится!

– Ну и что? – говорит она, не оборачиваясь. – Или ты боишься, что со мной что-то случится?

Вася взбирается все выше и выше, а мои внутренности от страха и волнения скручиваются узлом. Ступеньки под ее ногами угрожающе поскрипывают, а сама лестница ходит ходуном. Я вообще не понимаю, как она до сих пор не рассыпалась!

– Да, черт возьми! Боюсь! – зло выплевываю я. – Вась, что за фигня с тобой творится?! Слезай живо!

Меня колотит изнутри, будто набитую песком боксерскую грушу. Крупная дрожь леденящими волнами прокатывается по телу, а во рту, несмотря на выпитое шампанское, вдруг делается пугающе сухо.

Меня разрывает от сомнений. С одной стороны, я хочу залезть на эту долбаную башню и снять чокнувшуюся Солнцеву с опасной высоты, но с другой – понимаю, что уж моей-то туши шаткая лестница точно не выдержит. Поэтому единственное, что мне остается, – это, задрав голову к верху, взывать к Васиному благоразумию. Ну и давиться собственным бессилием, конечно же.

– Хочешь, открою еще один секрет? – с трудом удерживая равновесие, она лезет ввысь. – Когда пять лет назад ты уехал из города, я хотела умереть. Хотела, чтобы со мной произошло что-нибудь ужасное, веришь? Представляла, как ты будешь оплакивать меня, винить себя и кусать локти, потому что прошлого не вернуть... Я правда хотела, чтобы ты мучился. Хотя бы вполовину так же сильно, как я…

Ее слова звучат ужасно и по-настоящему леденят кровь. Это правда или какая-то нелепая шутка? Лучше бы было второе, хотя настолько черного юмора я совершенно не понимаю…

– Вась, пожалуйста, спустись на землю, и мы поговорим, – умоляю я. – Ты же видишь, лестница просто никчемная! Ты упадешь!

– А ты меня не поймаешь? –

Солнцева смеется.

Твою ж мать… Давно она стала такой отбитой? Или всегда была, а по молодости я просто не замечал?

– Я… Я не знаю, Вась… Это очень опасно!

– Ты же всегда презирал опасность, Соколов! – она опускает голову, и наши взгляды встречаются. – Что с тобой стало?

– Я просто повзрослел, дура! – от напряжения я готов рвать на себе волосы. – Если ты не спустишься, я полезу к тебе! И тогда мы точно расшибемся! Вдвоем! Ты этого хочешь?!

Вася замирает и задумчиво уставляется вдаль. Ее светлые волосы развеваются на ветру, придавая сходство с прекрасной вилой из славянских мифов.

– Ладно, прости, – выдыхает Солнцева, словно вмиг отрезвев. – Я просто хотела, чтобы ты немного за меня попереживал…

Немного, блин? Немного?! Да я тут чуть не поседел, пока эта горная коза по древним башням лазила!

Мне хочется наорать на Василису, обвинить ее в безрассудности и склонности к манипуляциям, но я сдерживаюсь. Сейчас не время. Надо дождаться пока ее ноги коснутся твердой земли, и уж тогда…

– Вась, аккуратней! – в ужасе выкрикиваю я, когда одна из особо ветхих ступенек обрушивается прямо под ее босой ступней.

Вцепившись в поручни, Солнцева застывает. Видно, что и сама труханула. Глаза на пол-лица, губы плотно сжаты. Впредь будет знать, как выводить людей на эмоции!

Клянусь, если она вернется оттуда целой и невредимой, я сам ее придушу!

Медленно, напряженно глядя себе под ноги, Вася спускается. На последних ступеньках мои нервы не выдерживают, и, подлетев к сумасшедшей девчонке, я хватаю ее на руки.

– Совсем сдурела? – выпаливаю с яростью, утаскивая ее подальше от злосчастной башни.

– Испугался? – спрашивает тихо, а на губах проступает слабая улыбка.

Ставлю ее на ноги, но по-прежнему крепко удерживаю за плечи. Словно боюсь, что Солнцева вырвется и опять полезет наверх.

– Да, – отвечаю мрачно, ища в ее лице признаки недавнего безумства.

Но сейчас Вася кажется как никогда спокойной. Шальной блеск глаз сменился теплым мерцанием, а во взгляде читается столь характерная для нее осознанность.

– Ну что, теперь пошли купаться? – она уже оправилась от пережитых впечатлений и вновь выглядит беззаботной.

Я понимаю, что надо забыть о дурацком инциденте и продолжить веселый вечер, но почему-то пальцы, сжимающие Васькины плечи, не разгибаются. Я физически не могу ее отпустить.

Страх, волнение и паника, которые она пробудила во мне, всколыхнули куда более сильные, более глубинные чувства. Это словно сдвиг тектонических плит в океане, влекущий за собой мощнейшее цунами, которое, обрушившись на сушу, меняет ее навсегда.