Слабо не влюбиться?

Никандрова Татьяна Юрьевна

– Приятно, – привстав, жму его руку.

– И мне, – бросает угрюмо, всем своим видом показывая, что это неправда.

– Тёма будет играть у нас на вечеринке, – информирует Лера, накидывая пиджак. – Я обо всем договорилась.

– Так ты диджей? – в темно-карих глазах Алаева зажигается слабый интерес.

– Да, а ты? – спрашиваю я, надеясь, что в ответ он назовет род своей деятельности.

– А я тот, кто тебе платит.

– Надеюсь, из своего кармана? – уточняю иронично.

Я впервые вижу этого Тимура, зато прекрасно знаю, кем был его отец.

Логично предположить, что сыновьям олигархов деньги достаются гораздо проще, чем простым смертным.

– Мальчики, не ссорьтесь, – ворчит Грановская, вклиниваясь между нами. – Все, Тимур, пошли. Я готова.

– Пока, Лерон, – перевожу взгляд на нее и растягиваю губы в улыбке.

– Пока, Тём, – она встает на носочки и чмокает меня в щеку. – Будем на связи.

Глава 69

– Вась, ну отнеси соленья, а! – мама в которой раз за день возникает на пороге моей комнаты. – Сколько уже можно просить?

– Что за срочность? – ворчу я. – Вечером занесу.

Сегодня выходной, и мной завладела лень, которая в будние дни усмирена плотным рабочим графиком. Погода за окном ясная, но меня совсем не тянет выходить на улицу. Хочется впасть в сериальную кому и забыться.

– Я же говорила, у тети Алины гости, – не унимается родительница. – Она маринованные перчики хотела на стол поставить. Ну сходи, Вась. Сложно, что ли? Заодно воздухом подышишь.

Она вновь скрывается в коридоре, а я нехотя откидываю плед, которым укрывала ноги. Чего-чего, а настойчивости маме не занимать. Если ей что-то в голову взбрело, всех на уши поднимет.

Распахиваю шкаф и вяло перебираю лежащую на полках одежду. Настроение в последние дни оставляет желать лучшего. Если я не сплю, то непременно грущу. И даже мороженое с кусочками фруктов бессильно в борьбе с поработившей мое сердце меланхолией.

Поездка на свадьбу к Соколову оказалась провальной идеей. Даже не знаю, на что я рассчитывала… Нет, разумеется, мне бы хотелось, чтобы, увидев меня, Соколов дал деру прямо из-под венца и разорвал связывающие его путы, но даже в состоянии бешеного мандража я понимала, что это вряд ли произойдет. В жизни так попросту не бывает. В кино – да. А реальность куда более прозаична.

Тогда что же мною двигало? Что заставило меня совершить этот шокирующий своей безбашенностью поступок?

Наверное, я хотела доказать Соколову, что я вовсе не слабачка и не страдалица, как говорила Лерка. Что я готова побороться за наше будущее. Что я тоже умею прощать.

Однако факт остается фактом: фееричного побега со свадьбы не случилось. После ЗАГСа Соколов куда-то исчез, а гостям тактично сообщили, что можно расходиться по домам. Мол, продолжения не будет. Без всяких объяснений и подробностей.

Не знаю, что это было. Да и знать, если честно, уже не желаю. Я слишком устала. Слишком измотана и вымучена. Напряженные размышления и непрекращающееся самокопание высосали из меня все соки.

Теперь единственное, о чем я мечтаю, – это миновать этап душевного раздрая и вернуться к обыденной рутинной жизни. Я хочу засыпать без слез и просыпаться без отеков.

А я еще хочу, чтобы в груди не болело. Чтобы отпустило наконец.

Я знаю, это скоро случится. Просто нужно немного потерпеть.

Натягиваю джинсы и первую попавшуюся под руку кофту. Собираю волосы в хвостик на затылке и бреду в коридор.

– Только один пакет отнести? – уточняю у мамы, обуваясь.

– Да, один, – она показывается из кухни. – Вась, а ты чего как оделась? Водолазки поприличнее не было?

– И так сойдет, – бурчу я, завязывая шнурки. – Я ж туда-обратно.

И чего мама цепляется? Нормальная водолазка. Растянута, конечно, малость, но носить можно. Я же не на бал, в конце концов, собралась.

– Ну смотри сама, – тихо бросает родительница, не решаясь вступать в спор.

Засовываю телефон в задний карман джинсов, беру пакет с банками и ключи и выхожу из квартиры. Улица встречает меня прохладными порывами ветра и солнечным золотом, разлитым по тротуарам.

Тяну носом воздух, в котором явственно чувствуется надвигающаяся осень, и морщусь. Странно осознавать, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается. Люди страдают, влюбляются, болеют, рожают детей, и миропорядок из-за этого не рушится. Время не останавливается. Солнце не гаснет. События неспешно идут своим чередом. Осень сменяет лето. И какой бы холодной ни была зима, весной перелетные птицы непременно возвращаются обратно.

Утопая в философских мыслях, медленно иду к дому Соколовых и, приблизившись, нажимаю кнопку домофона. Спустя пару-тройку трелей дверь открывается. Тетя Алина даже не спросила, кто пришел. Видимо, и впрямь заждалась меня.

Когда я поднимаюсь на нужный этаж, женщина уже стоит на пороге квартиры и приветливо мне улыбается:

– Здравствуй, Васенька!

– Здрасьте, теть Алин, я тут перцы вам принесла и еще какие-то банки. На вид на лечо похоже, – протягиваю ей пакет.

– Спасибо, – она принимает его из моих рук. – А ты проходи-проходи, чего встала?

– Нет, – качаю головой и делаю шаг назад. – Мне уже пора… Да и к вам вроде как гости скоро нагрянут. Не буду мешать.

– Брось, Василис, ты не мешаешь, – тетя Алина перешагивает порог и, схватив меня за локоть, буквально затаскивает в квартиру. – Проходи, говорю. Поешь, чаю выпьешь. А то совсем как неродная.

Признаться честно, я слегка теряюсь под ее напором. Мать Соколова всегда была очень гостеприимной, но вот такого бешеного рвения накормить дочь подруги я за ней никогда не замечала.

– Эм… Ну… Ладно. В общем-то и поесть можно, – соглашаюсь я, понимая, что мое право на отказ исчезло вместе с хлопком входной двери. – Только вы мне немного накладывайте, ладно? Я не особо голодна.

– Хорошо, – тетя Алина возвышается надо мной, пока я расшнуровываю кеды, и нетерпеливо поторапливает. – Давай скорее, Вась. А то остынет.

Распрямившись, делаю несколько шагов по коридору и… Застываю как вкопанная.

Потому что прямо напротив меня, за круглым кухонным столом сидит Артём Соколов. Собственной, мать его, персоной.