Слабо не влюбиться?

Никандрова Татьяна Юрьевна

Растерянно оглядываюсь на стоящую позади тетю Алину, которая выглядит донельзя довольной, и буквально в эту же секунду догадываюсь, что предки подстроили нашу с Соколовым встречу. Они специально заманили меня сюда! А соленья были лишь благовидным предлогом!

Вот же ж аферисты престарелые!

– Привет, Василис, – Артём поднимается со стула и идет мне навстречу.

На его губах – спокойная естественная улыбка, в глазах – свет и тепло. И чего это он вдруг стал таким умиротворенным? Где здесь подвох?

Первая

мысль – бежать отсюда без оглядки. Вернуться домой, спрятаться под свое уютное ватное одеяло и больше никогда оттуда не вылезать. Но у этого плана есть свои недостатки. Во-первых, я совсем не уверена, что смогу проскочить мимо тети Алины, которая по-прежнему преграждает мне путь к отступлению. Она, конечно, гораздо старше, но, учитывая то, как лихо ей удалось затащить меня в квартиру, сил у этой женщины предостаточно. Во-вторых, побег оставит мое любопытство неудовлетворенным. А если я не узнаю, зачем Соколов явился в родные края, то, наверное, умру. В моей жизни и так слишком много тайн. Еще одной я просто не вынесу.

Взвесив все «за» и «против», решаю остаться. Хотя бы ненадолго. И даже нахожу в себе силы вновь поднять глаза на Артёма.

– Привет, – выходит едва слышно. Гораздо тише, чем я планировала.

– Я так рад тебя видеть, – он останавливается напротив и наклоняет голову набок, как бы изучая меня. – Сейчас ты такая…

– Какая? – мгновенно ощетиниваюсь.

До меня вдруг доходит, что я стою перед ним в застиранных джинсах и растянутой водолазке, по которой, положа руку на сердце, уже давно плачет помойка.

Так вот зачем мама предлагала мне одеться поприличнее! Только почему в итоге не настояла на своем?! Знала же, что я Соколова увижу! Эх… Как она могла позволить мне предстать перед ним в этом бомжатском прикиде?

– Такая настоящая, – находится Артём. – Прямо как та девочка из моих воспоминаний.

– Ну, – заминаюсь, – я в общем-то и есть… Та девочка… Из твоих воспоминаний.

Слова даются с трудом, а неловкость металлическими прутьями сковывает тело. Этот разговор и так не из легких, а осознание, что его слышит еще и мать Соколова, лишь добавляет масла в огонь.

Господи… Почему нельзя поставить время на перемотку и нажать «плей» в том моменте, где я уже расслаблюсь и почувствую себя в своей тарелке? Ну не может же мое одеревенение продолжаться вечно?

– Чего опять замерли? – тетя Алина подталкивает меня в поясницу. – Садитесь за стол. Еда стынет!

Артём отступает вглубь кухни, и я за неимением других вариантов следую за ним.

– О, дядя Макар! – вырывается у меня, когда моему взору открывается остальная часть комнаты. – И вы здесь!

Елки-палки! Все семейство Соколовых в сборе!

– Здравствуй, Василиса, – мужчина улыбается. – Ты кажешься слегка шокированной. Все в порядке?

– Как вам сказать? – нервно посмеиваюсь,

садясь на стул, который Соколов младший любезно для меня отодвинул. – Я вообще-то пришла сюда, чтобы занести банки с маринадами, а очутилась на семейном застолье. Знала бы, что у вас такие планы, оделась бы получше.

– Не говори ерунды, ты чудно выглядишь, – заявляет тетя Алина, накладывая мне в тарелку поистине гигантскую порцию картофеля с гуляшом.

– Слушай, а это не та кофта, что ты носила в одиннадцатом классе? – Артём пристально рассматривает мою водолазку.

Черт бы побрал его феноменальную память!

– Может быть… Я точно не помню, – решаю уклониться от ответа.

– Да-да, это она, – он вдруг протягивает руку и касается моего плеча. – Вот здесь до сих пор есть маленькое пятнышко от подливы. Ты помнишь? Громов тогда споткнулся и опрокинул свой поднос. Нам всем в тот день на одежду прилетело.

Я убью Соколова. Нет, серьезно! Неужели он считает, что сейчас лучший момент для подобных воспоминаний? Я уже сто раз пожалела, что напялила эту чертову водолазку! Мало того, что он старая, так еще и, как выяснилось, с пятном от подливы!

– Ну и что? – огрызаюсь я. – Ты вообще почти четверть века носишь одну и ту же прическу, и ничего!

На лицах тети Алины и дяди Макара появляется насмешливое выражение. Они заговорщически переглядываются, но от комментариев воздерживаются.

– Неправда! – ничуть не обидевшись, ржет Соколов. – В армии у меня была другая прическа!

– Лысым тебе больше шло, – не удерживаюсь от колкости.

– А тебе больше шло быть милой, – парирует он.

– Я и сейчас милая, – пожимаю плечами. – Просто не со всеми.

Не знаю, почему, но препирательства с ним доставляют мне поистине безграничное удовольствие.

– Отставить ругань, ребятня, – с широкой улыбкой на губах осаждает дядя Макар. – А не то на десерт – никакого мороженого.

Я знаю, к чему он клонит. Что мы ведем себя как дети. Наверное, это и вправду так. Окружающий антураж способствует погружению в прошлое: я в старой кофте, Соколов с прической, которая не изменилась со школьных времен, а на ужин у нас гуляш с картофельным пюре – коронное блюдо тети Алины, которым она потчевала нас еще в детстве.

Глава 70

Как ни странно, ужин в обществе Соколовых благотворно влияет на мое настроение. Я расслабляюсь, раскрепощаюсь, а к чаю и вовсе начинаю напропалую шутить. Мне хорошо и весело, будто не было между мной и Артёмом конфликтов и недопонимания. Будто мы по-прежнему лучшие друзья, вернувшиеся вместе после школы.

Тетя Алина делится смешными историями про коллег и пациентов, дядя Макар травит рыбацкие байки, а Тёма своими забавными рассказами про выкрутасы некоторых столичных звезд заставляет нас распахивать рты от удивления.