Сладкий лжец
Шрифт:
Они убили ее без предупреждения. На глазах у коллег.
– Это какое-то дерьмо, Эм.
Она помолчала, прежде чем ответить.
– Это точно, Люсьен.
Глава третья
Эмма
После месяцев пребывания в Исландии ехать по Калифорнии оказалось сродни путешествию в другой мир. Солнце, море, горы. Многие береговые линии имели такие же черты. И пусть я жила в Калифорнии лишь часть года, было что-то родное в здешнем свете, золотистом
Я взглянула на воду, и к горлу подступил ком. Пребывание здесь напомнило мне, что Лос-Анджелес ждал, а вместе с ним и все мои страхи и сомнения. Если бы я не нашла роль в ближайшее время, мне пришел бы конец. Проблема состояла в том, что нам не разрешалось сообщать директорам по кастингу, что Аня мертва. Пока не вышел финал. Из-за этого мне пришлось притворяться, будто все хорошо. И вот я якобы взяла перерыв после напряженного графика съемок. Все это было частью плана, если верить Дэну, моему агенту, и Кэрри, моему менеджеру. Миру полагалось думать, что все идет как обычно.
Конечно, это ложь. Когда моя история в «Темном замке» закончилась, в моем хрупком мире появились трещинки. Пришлось поверить Дэну и Кэрри, когда те сказали мне не волноваться и заверили меня, что предложения о новых ролях польются рекой. Только вот, в отличие от моих коллег, мне не предлагали другие роли между сезонами. Я уже начала переживать о том, что окажусь актрисой одной роли.
Смерть карьеры в Голливуде обрушилась на меня так же быстро, как топор на Аню. Если бы стало известно, что я никому не нужна, никто не стал бы предлагать мне работу. Это напоминало какое-то самоисполняющееся роковое пророчество.
Руки, сжавшие руль, стали холодными и липкими. Я вернула свое внимание к дороге. Люсьен сгорбился на своем сиденье. Он прикрыл глаза «авиаторами» [19] , но его размеренное дыхание ясно давало понять, что он уснул. Я еще раз украдкой глянула на него и чуть улыбнулась. Даже во сне уголки его рта оставались опущенными, будто он не хотел предаваться покою.
Моя улыбка угасла. Помимо упрямства, было что-то душераздирающее в том, как он не мог полностью расслабиться во сне. Ему больно? В этом дело? Мне хотелось протянуть руку, пройтись по четкой линии челюсти, покрытой щетиной. Но он не был моим, и я бы выставила себя сумасшедшей.
19
«Авиаторы», также известные как «капельки», – модель солнцезащитных очков, созданных фирмой Bausch&Lomb под брендом Ray-Ban.
Поэтому я просто вела машину. Довольно скоро мы отклонились от пути рядом с водой. Шоссе окружали повороты, промышленные парки и торговые центры. Мне было известно, что мы едем в Монтесито, но я не знала точного места. Когда мы приблизились к выезду, я свернула и заехала в ресторан быстрого питания.
Люсьен пошевелился. По тому,
Я заметила ее признаки – попытка прикрыть глаза от света, потребность в воздухе и бледность его загорелой кожи. Он страдал, но не мог в этом признаться. Я не упустила из виду, с каким подозрением Люсьен отнесся к моей внезапной болезни – и не зря, – но я превосходно сыграла эту роль. И если мой поступок заставил его отдохнуть и позволил мне благополучно довезти нас до места назначения, да будет так. Не то чтобы я думала, что он рискнет и дальше ехать за рулем, но он изо всех сил боролся с болью и явно не хотел признаваться, что не может вести машину.
В любом случае это решило проблему.
Однако теперь он оглядывал парковку в легком замешательстве.
– Что такое? Ты проголодалась?
То, как он незамедлительно забеспокоился о моем комфорте, показалось мне милым. Я остановила пикап на парковке. Это оказалась довольно неплохая машина, ухоженная, чистая. Учитывая, что он ремонтировал поместье Амалии, я поняла – он ездит на нем не для галочки, а для удобства.
– Все в порядке. Я подумала, раз уж мы поблизости от Монтесито, позволю тебе сесть за руль на остаток пути.
Я инстинктивно поняла еще одну вещь: Люсьен бы не захотел, чтобы его бабушка увидела, что за рулем сижу я. Правда тянулась между нами, будто липкая ириска. Вся эта ситуация заставляла меня нервничать, а когда я нервничаю, то много болтаю.
– Но только если ты чувствуешь… – Черт. – То есть если тебе удобно.
Двигатель тихонько тикал, пока Люсьен смотрел на меня, очевидно уловив мой блеф. Он сгримасничал, однако поспешил скрыть это, проведя рукой по лицу. В тишине послышался шорох его щетины.
– Я поведу.
Но никто из нас не двинулся. Мы продолжили пялиться друг на друга, а затем, словно по молчаливому соглашению, повернулись, чтобы открыть двери и выйти из пикапа. Я обошла грузовик спереди и остановилась, встретив на полпути Люсьена.
Он оказался настолько высок, что ему пришлось опустить подбородок, чтобы встретиться со мной взглядом. Господи, какой же большой, красивый мужчина. Холодные зеленые глаза смотрели на меня так пристально, что моя кожа покраснела от жара. Я не могла двигаться или думать под этим взором.
– Тебе и правда было плохо?
Этот томный голос зачаровывал меня, заставляя сказать правду. Пришлось сопротивляться. И, о боже, эти чертовы глаза. Я моргнула, изображая из себя святую наивность.
– Люсьен, ты обвиняешь меня во лжи?
– Ага.
Что ж.
Его каменное выражение лица не изменилось, однако в его ледяном взгляде что-то проскользнуло, подсказывая мне, что он не столько зол, сколько хочет узнать правду. В эту игру могли играть двое.
– Скажи мне, Брик. Ты бы признался, что у тебя мигрень, если бы я спросила?