Сладостное заточение
Шрифт:
Ножки стола скребут по деревянному полу от силы его натиска. Я борюсь за дыхание, едва успевая получать достаточно кислорода с каждым неглубоким вдохом. Массимо, должно быть, замечает мою борьбу, потому что его хватка на моей шее ослабевает. Этого не происходит. Я сжимаю его запястье еще сильнее, впиваясь ногтями в кожу.
Эта спираль у основания моего позвоночника становится все туже, скручиваясь и скручиваясь, пока наконец не обрывается. Разрядка — галактический взрыв — не похожа ни на что, что я чувствовала раньше. Я кружусь, ошеломленная, в эйфории от своего оргазма, когда
— Рай, — бормочет он мне в киску. — Я вылижу каждую каплю твоего нектара, детка. А потом снова сделаю тебя мокрой.
Он делает именно это, поглаживая меня своим искусным языком. Облизывая мои внутренние стенки, как будто он действительно намеревается слизать с меня каждую каплю. Я хватаю короткие волоски на макушке его головы, притягивая его лицо ближе, заставляя его проникнуть глубже. Желая больше его рта. Затем, когда его губы смыкаются вокруг моего клитора, посасывая его, я почти теряю сознание.
— Господи, детка, — рычит он, опуская мою задницу обратно и снова погружая в меня свой член. — Видишь, что ты со мной делаешь? Я, черт побери, не могу решить, хочу ли я трахнуть тебя языком или членом.
Моя кульминация еще не успела утихнуть, а я уже чувствую, как нарастает следующая. Прилив чистой эйфории бушует в моем слабом теле, поднимаясь все выше и выше с каждым его неистовым толчком.
— Захара, Захара, Захара… — хрипло говорит он, сжимая в кулаке мои разбросанные локоны, и вонзается в меня с такой силой, что стол ударяется об одну из полок, сбрасывая несколько книг.
— Я люблю… — толчок, — …когда ты смотришь на меня… — толчок, — …вот так.
— Смотрю как? — Я хватаю его за предплечья, пытаясь удержаться.
Злая ухмылка тянет его губы. Его член глубоко во мне, когда он наклоняется, пока его лицо не зависает прямо над моим.
— Как голодная волчица, которая не может решить, хочет ли она съесть меня или быть съеденной вместо этого.
Новые созвездия рождаются у меня на глазах, пока он продолжает вбиваться в меня, пока меня охватывает очередной оргазм. Я сжимаю спереди его рубашки, и странные мяукающие звуки слетают с моих губ, пока я плыву по волнам чистого блаженства.
— Моя! — ревёт Массимо, пока его семя, поток за потоком, наполняет меня.
— Мой! — эхом откликаюсь я.
***
— Мы уйдем через кухонную дверь, — говорит Массимо, помогая мне надеть пиджак. На его рубашке не хватает нескольких пуговиц, а на шее длинные тонкие красные царапины. Это моих рук дело? Не помню.
— Боюсь, на вечеринку ты больше не вернешься.
— Я так и предполагала, — ухмыляюсь я. Возвращение в большой зал с полностью отсутствующей центральной частью юбки и лифом спереди, на виду у всех, может быть немного перебором. Даже
Массимо приседает передо мной, застегивая пиджак. Он едва успел закончить с последней пуговицей, как где-то за пределами комнаты раздается странный хлопок.
— Что за…
Он быстро прижимает указательный палец к моим губам и качает головой. Затем он вытаскивает один из своих пистолетов из кобуры, которая закреплена вокруг его туловища.
— Выстрел, — шепчет он и взводит курок своего оружия.
Его шаги совершенно беззвучны, когда он подходит к двери и приоткрывает ее, чтобы выглянуть наружу. Музыка и смех немедленно проникают в кабинет, но звуки приглушены, словно доносятся издалека. Хотя я не слишком обращала внимание на то, как мы шли сюда, пока Массимо нес меня, я уверена, что мы оказались в самой дальней части дома.
— Оставайся здесь, — бросает Массимо через плечо и выскальзывает в темный коридор.
Кроме приглушенного шума от вечеринки, нет никаких других звуков. Может, это был не выстрел? Он прозвучал недостаточно громко, чтобы быть выстрелом. Я проскальзываю к двери, заглядывая в крошечную щель, которую Массимо оставил, когда вышел. В темном пространстве не так уж много чего можно увидеть, а широкая спина Массимо загораживает все остальное. Он стоит у открытой двери в комнату прямо напротив.
— Какого черта, — бормочет он и, опустив пистолет, входит внутрь.
Бросив быстрый взгляд на себя, чтобы убедиться, что его пиджак закрывает все мои открытые части, я на цыпочках пробираюсь в коридор. Достигнув порога другой комнаты, я останавливаюсь как вкопанный.
Тело женщины в черном мини-платье распростерто на полу рядом с комодом. Кровь сочится из дыры посередине ее лба, пропитывая короткие светлые пряди волос, которые частично скрывают ее лицо. Она выглядит немного знакомой, но из-за всей этой крови я не могу ее узнать. Ее глаза открыты, и они, кажется, смотрят прямо на меня. Я хочу отвернуться, но не могу. Я никогда раньше не видела мертвого человека так близко.
— Что случилось? — взволнованный тон Массимо выводит меня из оцепенения.
Я наконец отрываю взгляд от тела и только тогда понимаю, что в комнате есть кто-то еще. Высокий, плотный мужчина в костюме цвета серой стали стоит над мертвой женщиной. Он повернут ко мне спиной, а в его правой руке, свободно висящей рядом с его бедро — оружие, оснащенное глушителем. Когда он поворачивается, я понимаю, кто это. Ни хрена себе!
— Начинай говорить, Адриано, — резко говорит Массимо. — Сейчас же.
Адриано засовывает пистолет за пояс брюк и снимает очки. Его движения почти пугающе небрежны, особенно когда он начинает протирать линзы небольшой тряпочкой, которую он вытащил из-под пиджака.
— Я не понимаю, каким образом мои личные дела могут иметь какое-либо отношение к тебе, Спада.
Личные дела? Я снова смотрю на мертвую женщину, и моя рука летит, чтобы прикрыть рот. Боже мой. Это жена Адриано.
— Филиппа не была членом Семьи, — продолжает Адриано. — Поэтому ее смерть не должна представлять интереса для Коза Ностры.