Славичи
Шрифт:
рвавшим. Пошли по огнищу волхвы в шкуры звериные переодетые, застучали клюками
по дверям землянок, вызывая на свет божий парней для испытания пригодных.
14 Гоило – фаллос.
45
Взвыли матери, нахмурились отцы, понурили головы и сами молодцы. Провожали их
всем селищем до самой реки, голосили матушки, вырывая волосы со своих голов и
раздирая от горя грудь белую. Плакали девушки, провожая тех, кто уж приглянулся.
Кручинились
все выдюжат, не все вернутся к очагам родимым. Отбор будет суровым и
беспощадным, но такова уж жизнь – остаться должен только тот, кто докажет свое
право на продолжение рода.
А волхвы переправили парней на другой берег, где уж ждали приговоренных
жрицы-кикиморы. Схватили они ребят за кудри, с криками да диким смехом выволокли
из лодок. Засвистели плетки-семихвостки, батоги да пруты гибкие, обрушились на
спины парней, раздирая ткань и плоть. Залились кровью рубахи, а кикиморы сорвали их
и подняли высоко над головами, показывая стоявшим на другом берегу, что отныне нет
уж тех парней в живых. А потом уволокли, избивая, за болота, в чащу непроходимую, да
и бросили в овраге глубоком, как будто в могиле похоронили – должны ребята сами
прожить в лесу без помощи старших. Кто выживет, тот к следующему испытанию
перейдет.
Ком приподнял голову, еще гудевшую от ударов. Разогнул спину, залитую кровью,
сплюнул, закашлялся и снова со стоном повалился на мокрую пожухлую листву.
Глубокий овраг, куда скинули их кикиморы, густо зарос кустами малины, ежевики и
орешника. Солнца не было: серые тучи низко нависли над лесом, было сумрачно, сыро
и холодно.
– Ком, – тихо позвал кто-то из ребят, – что теперь делать-то будем?
Все знали, как уводят кикиморы из селища парней – не раз видели, но вот что
ушедшим предстояло дальше, никто из них не ведал. Ибо было то тайной, которую ни
один из вернувшихся из мужского дома не открыл: каждый сам должен преодолевать
трудности, да и были они для каждого своими.
– Что и собирались, – зло ответил Ком, с трудом поднимаясь на ноги. – Вместе
держаться нужно. Теперь, судя по всему, мы сами по себе. Землянку рыть надобно –
скоро большой снег ляжет.
С трудом передвигая ноги, Ком обошел всех по очереди и осмотрел раны. Ребята
были раздеты по пояс, разодранные рубахи, как доказательство их смерти, остались
лежать на берегу реки. В первую очередь нужно было добыть шкуры, чтобы укрыться от
холода. Ком со стоном уселся на склон оврага. Все тело болело от побоев, мышцы
вывороченных
смотрят его ватажники и если он выдержит, не растеряется – быть ему среди них
46
заглавного не только сейчас, но и всю оставшуюся жизнь, а это многого стоит. Ради
этого стоит претерпеть боль. Необходимо сплотить ребят вокруг себя, не дать
раскиснуть, испугаться, запаниковать.
В ватаге Кома было пятнадцать человек и он собирался сберечь их всех. Ком
поднялся и заставил всех двигаться, устраивая стоянку на ночь. Сам же отправился на
разведку – потому как оказались они далеко от дома в совершенно незнакомом лесу.
Поднявшись по крутому склону, он обнаружил рядом с их провальем другой овраг, в
котором из-под валуна пробивался крохотный родничок, заваленный ветками и
опавшими листьями. Ком вернулся к своим и позвал всех за собой, приказал омыть
раны, заклеить их уже пожухлыми листьями подорожника. Наиболее глубокие залепить
смолой.
Ночь надвигалась стремительно. Ребята наломали лапника, развели костер,
применив огниво, которое, к счастью, нашлось у кого-то из наиболее находчивых,
сумевшим спрятать его от кикимор, ведь у них отобрали все, что они всегда носили с
собой: ножи, огниво, обереги. Даже плащи из веретья и те сорвали с плеч и бросили на
ставшем уже родным берегу реки. После, продрогшие до костей, голодные и
измученные болью, они уселись вокруг огня, тесно прижавшись друг к другу.
На следующее утро, распределив неотложные работы, Ком вместе с Кленком и
Найденом – равными ему по возрасту – отправился на охоту. Нужно было спешить: день
уже был не долог, а без оружия много ли добудешь?
– Слышь, Ком, может нам всего-то и нужно, что в лесу год пожить? Не больно-то и
трудно. Луки сделаем, силки опять же поставим, на болотах ягод насобираем – до
весны как-нибудь уж продержимся, – проговорил идущий за Комом Кленок.
Ему было уже почти пятнадцать, на несколько месяцев больше чем Кому, но он
безоговорочно отдал ему первенство, предпочитая больше слушать да выполнять
поручения. Кленок был из семьи охотника Далибора, и потому оказался самым умелым
из всех в этом деле.
– Зима скоро – в одних шкурах не выживем, – хмуро перебил его Найден, младший
внук воина Борислава. – В селище идти надобно, тайно, ночью, добыть одежду и харчей
каких-нето. Слышь, Ком, чего говорю-то? В селище идти надоть. – Окликнул он Кома