Славные времена
Шрифт:
— Ух ты! — одобрительно сказал Медведь. Второй поднялся, отряхиваясь от пыли, и бросил оружие: признал поражение. Первый поднял саблю и спросил:
— Еще?
Я кивнул, и боец атаковал меня. На четвертой схватке я опять выбил его саблю из рук, и наемник улыбнулся и поднял руку.
— Да, куда мне против тебя, — прямо сказал он.
— Теперь трое! — весело скомандовал Медведь: схватка ему понравилась. И три наемника кинулись на меня.
Некоторое время я крутился вокруг них, пользуясь своим преимуществом в быстроте, технике и уклонах. Тем не менее они были хорошо слажены в бою, и мне понадобилось некоторое время, чтобы разбить
После фехтования начался бой дубинками, копьями и рукопашный бой. Как я и ожидал, многие наемники небольшого роста дрались руками и ногами получше здоровенных бойцов, демонстрируя неплохие гибкость и растяжку. У всех был хорошо поставленный удар — первое дело в рукопашной схватке. Опять-таки, я имел преимущество после многих лет тренировок с отцовским учителем боя, и свалил немало противников и бросками через голову и плечо, и ударами в голову руками и ногами. Особенно мне удавались подсечки, с которыми многие наемники были незнакомы. Неожиданной подсечкой я смог свалить даже огромного орка, и это ему очень понравилось. Выяснилось, что у них в племени он был чемпион борьбы, а здесь валял по пыли всех подряд, даже Медведя. В моем лице он наконец-то встретил достойного противника. В общем, после первого учения какой-то начальный авторитет среди бойцов я завоевал, как и полагалось кадровому офицеру.
— Да, ты умеешь, — коротко подвел итоги моего выступления Медведь. Наемники одобрительно кивали, кое-кто попросил повторить показанные приемы. Я охотно помогал бойцам, выступая в привычной роли учителя, как и должно командиру, каким я, правда, здесь уже не был.
Мое общее впечатление от бойцов Медведя было хорошее. Вообще, несмотря на вольное поведение, наемники были умелыми бойцами. Они твердо держались правил своего Цеха и никогда не бросали своих в бою. В массе своей наемники были тренированы для партизанской войны и разведки в лесу, и славились как стрелки и мечники. Война была только одним из занятий Цеха Наемников: они также нанимались в охрану караванов, торговых кораблей, обозов или путешествующих дворянских семей.
В этой группе была женская партия: три наемницы, оставшиеся от взвода в восемь женщин после последнего наступления. Обычно женщины-наемницы славились воинским искусством: иначе не выжить среди мужчин-солдат. По неписаным правилам, они держались подальше от наемников-мужчин, и все дела, в том числе и интимные, проворачивали в своем узком кругу. К этому давно привыкли за несколько веков существования Цеха Наемников, и даже не считали необычным. Как правило, женщин посылали на разведку.
Я встретил "наших" наемниц на третий день перевода к наемникам. Они вышли из небольшого рейда, грязные, оборванные, но целые. Как выяснилось, наемницы перед отходом обратно просидели на краю болота день и две ночи, наблюдая за противником.
Три женщины устало шли к палаткам. Впереди шагала широкоплечая и высокая, с мечом, за ней — тонкая и среднего роста, с луком на плече. Последней еле шла маленькая, с длинным кинжалом на поясе. Они были похожи на комы грязи и листьев. Я, стоя у своей палатки, внимательно рассматривал их, особенно тонкую с луком. Это была эльфийка.
В первые дни кое-кто из молодых наемников показали себя забияками и насмешниками, и я уже был вынужден съездить одному из них по физиономии за наглость, а повар чуть не схлопотал по шее от опытного солдата Адабана за манеру общения. К моему удивлению,
Девушки доложились сержанту Медведю. Он, забрав донесение (кто-то из наемниц был грамотен), ушел в штаб полка. Тонкая и маленькая наемницы не обратили на меня внимания и тяжело уселись на землю у своей палатки, большая же, скользнув взглядом, тихо спросила эльфа:
— Колючка, это кто такой торчит?
— Новый наблюдатель от короля, — равнодушно ответил эльф, подбрасывая дров в огонь под чаном с водой. — Лейтенант, зовут Конником. Третий день здесь. Не трус, выстрелов не боится. Стреляет хорошо. На коне отлично сидит, но тут ему не скачки. С ребятами на учении рубился хорошо, это он умеет. В бою еще не видели. Пьет мало. Никодему уже свернул челюсть за пьяное хамство.
— Как это он? — не поверила наемница. — У Никодема кулак ого-го какой, и науку драки он в цирке кулачным бойцом прошел.
— А этот уже третий год на фронте, и у пикинеров был, и с конниками наступал. Вежливый, но шуток не любит. Никодема он сначала в узел свернул, а потом так дал, что Дем полчаса лежал и трезвел. А дела этот хлыщ на Никодема не завел. Не оскорбился, значит.
Я и не ожидал, что наблюдательный эльф так быстро меня раскусит — за три дня.
Дела у меня, собственно, не было: я знакомился у Медведя и его помощника Лимара с копиями донесений и с обстановкой, готовился выйти в дозор с патрулем. Обстановка была спокойная: контрабандисты ползали со своими тюками где-то с краю леса, не в нашей зоне, нечастые патрули противника встречались огнем, опасности не замечалось. Я начал подозревать, что три луны у наемников будут скучными.
В своем первом донесении в дивизию я положительно оценил дисциплину и командование у наемников. Не стал писать, конечно, что по первому впечатлению Медведь был не так-то прост, только притворяясь деревенщиной. Это было типично для бывалых сержантов. Мой Наргон был таким же. Что касается Лимара, мне он показался опытным наемником, но очень себе на уме.
Через десять дней, когда наемницы в третий раз вернулись из дозора, эльфийка Лиана, еще не отмывшись, принесла донесение в наш маленький штаб в палатке Медведя. Медведь взял бумагу, внимательно прочитал, и, как обычно, направился в штаб полка, бросив мне на ходу:
— Конник, поговори с ней о разведке, если хочешь.
Эльфийка поправила грязные волосы, равнодушно посмотрела на меня и сказала:
— Вопросы будут, Конник?
Здесь все обращались ко мне на ты, как и принято у наемников.
— Возможно, — сказал я и посмотрел в щель палатки. С моей стороны никого рядом не было. Эльфийка тоже посмотрела в смотровые щели со своей стороны и кивнула: рядом никого не было.
— Какого хрена я не помылась, — капризно сказала она. — Сейчас бы трахнулись.
— Ты сначала скажи, Ветка, что здесь делаешь? — тихо спросил я.
— А ты что здесь делаешь? — так же тихо отпарировала Ветка-Лиана, усаживаясь на стул сержанта.
— Я служу.
— Ну и я служу.
— Кому?
— Вам и своим. Мы сейчас союзники.
— А наши знают? — с интересом спросил я.
— Дивизионная разведка знает, — спокойно ответила Ветка. — Так что я здесь законно, только секретно. А что я здесь делаю, потом скажу как-нибудь, хорошо? Не здесь. У меня свое задание.