Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
– Проткнёшь меня своим носиком? – усмехнулся граф, – брось, эти трюки на меня не действуют. Убив меня, ты передашь Ларгос в руки Джереми. Попытаешься использовать Джереми – аристократия Ларгоса просто захватит город, а вот уже с ними тебе не удастся так просто договориться. Так что, будешь меня слушаться?
– Может хватит над ней издеваться? – подал голос Гуамоко. Как ни забавно было наблюдать за растерянностью Торвальд, которая сейчас напоминала матёрого варга, нарвавшегося на не менее матёрого ёжика, но граф отнимал время. Их общее время. – Моя королева, его светлость изволит шутить. Если бы вы были ему не нужны, он бы к вам не приехал – это раз. И у него не
– Сто тринадцать, – устало изрек Тирс. – Знаешь, магия в наше время творит чудеса с человеческим долголетием.
– А ещё она имеет свойство накапливаться в организме и немножечко повышать шанс внезапной смерти, – добавила Торвальд, потихоньку приходя в себя. В колдовстве она разбиралась неплохо. – Судя по виду, тебе осталось года два-три. А мальчику видимо нужен будет опекун и покровитель, чтобы бедняжку не списали в утиль.
– Вспышка интелекта? – снова попытался съязвит Фауст. – Нет, моя дорогая, это не ему требуется опекун, а тебе. Уж поверь, Джереми в свои двенадцать куда образованнее тебя и в государственном устройстве понимает побольше. Так что после моей смерти править будет он, реально править. Разумеется, номинальной королевой останется магичка, каким-то дурацким образом прищучившая малыша Тишу.
– Джереми будет командовать Моей Королевой? – насмешливо проухал Гуам. – Да это же невозможно.
– Почему это?
– Потому что он её боится.
Люди обернулись в сторону всеми забытого мальчика. Тот забился в угол. Взрослые кричали. Страшные взрослые всегда кричат, кричат на него, кричат на плацу, кричат в спальне. Юный Тирс считал, что он привык к этим крикам, но он не мог привыкнуть к огромным хищным птицам в галстуках-бабочках и длинным женщинам с жуткими глазами. Его колотил озноб, и лишь ценой огромных усилий ему удавалось удерживать мочевой пузырь в повиновении. О других вассалах он даже не помышлял.
– Ну вот. Всё испортил, – по морщинистому лицу разошлась добродушная улыбка, – а ведь было весело. Первые настоящие переговоры за пятьдесят лет, да ещё со столь милым монархом. Надеюсь милый монарх спишет мою маленькую шалость на старческий маразм? Однако же мне действительно было нужно узнать, с кем я имею дело.
– И с кем же ты имеешь дело? – всё ещё раздраженно осведомилась Торвальд.
– А вот эту информацию мне пожалуй стоит оставить при себе. Хотя скорее приятно удивлен, чем разочарован. Да, ты годишься в королевы. Беда в отсутствии времени. Нам необходимо сделать очень много и очень быстро. Гуамоколатокинт рассказывал тебе о внутриполитическом устройстве этой страны?
– Да. Мы состоим из пяти провинций: четырёх графств и центральной метрополии.
Комнату огласили едва слышимые аплодисменты. Старик улыбался.
– Похвально, очень похвально. Но думаю, он так же не забыл тебе рассказать о том, что эти провинции в свою очередь граничат ещё с пятью государствами, а те с одиннадцатью, и так далее, вплоть до самого края континента. Дальше простая арифметика. Пока графства находятся в раздробленном состоянии, они со всех сторон окружены врагами, а если их объединить, то мы получим одну длинную внешнюю границу и крепкий тыл.
– То есть нам надо объединиться? Тоже мне новость! Я слышу об этом с того момента, как взошла на престол.
– Хорошо, тогда сейчас я расскажу тебе, почему это ещё не произошло.
Рассказ Фауста поставил многие вещи на свои места. В провинциях Параракса проживало около шести десятых населения страны. С такими силами
– Так почему бы не дать им это сделать? А потом прийти и как следует помирить?
– Ты уже мыслишь как королева. Но всегда остается Алаар. Тот самый Алаар, из-за которого мы держали на севере половину нашей армии, тот самый Алаар, с которым за сто пятьдесят лет у нас было не много не мало девять войн, который неизменно проигрывал и который вряд ли это забыл.
– Но разве они не связаны войной с Крайними Островами?! – встрепенулась Мизори.
– Связаны. Напасть на нас сейчас для них бы означало войну на два фронта. С другой стороны, если нападут они, их как минимум поддержит Гарвея. И тогда воевать на два фронта придётся нам. Послушай, Торвальд, сейчас я озвучу нашу главную проблему: лорды Параракса не знают ни Гарвейцев, ни Алаарцев. Им всем нет и восьмидесяти и они свято уверены, что монарх монарха стоит. Они не видели, как семьдесят лет назад пылал Ларгос, не видели тех разрушений, что принесли с собой западные захватчики. Торвальд, сейчас эту страну могут спасти только два человека – ты да я. И если у нас получится, то твоя хорошенькая попка обоснуется на троне на десятилетия, а малыш Джереми продолжит лорд Тирсов. Для этого нужна сущая безделица – объяснить твоим недальновидным вассалам, что для них в этой стране свобода выбора не предусмотрена.
– Прекрасная речь, – ухнул филин. – Моя королева сможет найти в ней скрытые мотивы?
Мизори озадачено смотрела по сторонам. Джереми инстинктивно тянул руку.
– Война, – не дождавшись ответа, изрёк министр. – Прочие графства не воевали, а вот на нас с Ларгосом у соседей зуб. Они спят и видят возможность отплатить нам за последние двести лет экспортируемого добра, – птица обратилась к старику. – Мессир граф, изложите свой план объединения.
– О, есть один старинный способ, – Фауст улыбнулся беззубым ртом. – Мы проведём парад дружбы на главных улицах их столиц. Только представь, сотни ряженных идут по брусчатке, под барабанный бой, ветер развевает знамена, звенят кольчуги...
– А если они объединятся? – осведомился первый министр. – Нас хватит на одну провинцию, может на две, но их три. Что если мы увязнем? Если алаарцы или ещё какая дружественная держава нас атакует?
– Эти ещё долго нас не побеспокоят, – молвил старый Тирс. – За время Северной Войны мы уже отправили островитянам два корабля с оружием, скоро отправим ещё один.
– Чего?! – воскликнула королева, – когда нам нечем вооружать войска вы... – Мизори запнулась, осознав, что сказал лишнего.
– Ха-ха, Ваше Величество, вы просто само очарование, – его смех несколько походил на кудахтанье, – Джереми, солнышко, назови-ка нам сорок первое правило генерала Феодоры. Да не бойся ты, если не вспомнишь, то страшная птица унесёт тебя в свое гнездо и съест.
Если бы филины могли улыбаться, Гуам непременно бы это сделал. Пугать маленьких детей – одна из самых старых традиций фамилияров.
– Во-во-война, – мальчик сильно заикался, глядя то на сову, то на женщину, то на деда, – война должна вестись на чужой территории, чужими руками, за чужой счет, и желательно, чтоб нам за это ещё приплачивали.