Славься, Темная Властительница!

ivan_kun

Правитель не спал несколько ночей. Лурезиль не был укреплённым городом, столетия мирной жизни отучили людей защищать свои земли. Выкопанный впопыхах за несколько дней ров засыпало пылью, а земляную насыпь без труда перешагивали коровы. Нужен был план. Что-то, что принесёт быструю и бесспорную победу. И такой план появился. Плод бессонных ночей и протоптанной просеки в дорогом ковре должен был осуществиться сегодня в полдень.

Сначала звуки: стук колёс по разбитой дороге, скрип старой телеги. Затем запахи: лошадиного пота, людей, животных, леса. Они, видимо, движутся по просёлочной дороге. Ощущения? Боль, жжение. Словно ей играли в мяч великаны в серебряных башмаках. Регенерация работала плохо. Ей что-то вкололи, по-другому и быть не может.

– Кажется, наша принцесса очнулась, – изрёк голос, принадлежавший уже знакомому ей незнакомцу.

– Принцесса? С чего ты решил? – уточнил голос незнакомого

незнакомца.

– Ну как же! Древние важные птицы на севере. Вот и наша, стало быть, точно из благородных.

– Из благородных, но не принцесса, – вмешался женский голос. – Принцесса – дочь короля. Королём у них числится Князь. Князь – химера. У химер не может быть детей.

Догадка больно кольнула мозг герцогини. Странный запах, что исходил от этих людей. Пахло орками, животными, эльфами. Что-то похожее порой чувствовалось вблизи комнат госпожи Адэт. Химеры – существа, совместившие в себе несколько видов. Бывают природные, бывают рукотворные. Последние крайне редки, особенно человекообразные. Дело в том, что большого труда и умения требует замена органов и тканей, и ещё большего – постоянный уход за ними. Прошедший подобную процедуру человек нежизнеспособен, без поддерживающей магии он попросту развалится за полгода-год. Но даже если колдун будет своевременно за ним ухаживать, постоянное воздействие колдовства снизит продолжительность жизни минимум на четверть. С другой стороны... Будь враги простыми смертными, они, а не она, приходили бы в сознание.

– Мне дать наркоз? – меж тем никто не забывал о пленнице, – в смысле, снова придушить её?

– Не надо. Может расскажет нам, отчего королева так на неё взъелась.

– Стоп, ты думаешь это та самая? – изумился женский голос.

– Я не она! – замотала головой Жозефина. – Кстати, а кто она?

– Женщина, Древний, рост средний, кожа светлая, зелёные глаза, серые волосы, склонность к эксгибиционизму, мерзкий характер, тупая и нос картошкой, – перед ней возник тот самый незнакомец из трактира, на последней фразе ткнув её в нос и успев одернуть палец прежде, чем на нём сомкнулись белоснежные зубы. – Королева, правда, протянула ножки, но приказа никто не отменял. Как, впрочем, и награду. Мужчина улыбнулся.

Королева? Приказы? Странные люди?

– Да кто вы, чёрт побери, такие?! – в сердцах воскликнула пленница.

– У нас нет имени, – торжественно произнес второй женский голос.

– То есть, вы настолько скрытны, что не можете себя назвать? – уточнила герцогиня.

– Не совсем, – замялся первый незнакомец. – Старая королева как раз придумывала нам название, ну знаешь всякие «Чёрные Плащи и Серебряные Кинжалы, Серыми Тенями Крадущиеся в Ночи», «Карающие Руки, Ноги и Дубинки Всевеликого Гнева Королевской Воли», «Верные Шпионы Самой Мудрой, Сексуальной и Умеющей Придумывать Лучшие Названия на Континенте Повелительницы». А потом зашла новая королева и сказала, что пора тестировать новый аппарат по перегонке спиртовой. Ни в тот день, ни на утро мы название не получили, а работать было нужно. Вот и стали Неназванными, – рассказчик развёл руками. – Хочешь знать больше?

Жозефина кивнула.

– Узнаешь в тюрьме. Ты, помнится, забыла там что-то? Обычно так делают, когда желают вернуться, – мужчина издевательски расхохотался. – Дайте ей наркоз. И препарат.

Жози не сопротивлялась, когда одна из химер, на этот раз мужчина, сомкнул стальную хватку пальцев на её горле. Что-то снова кольнуло руку, жжением наполняя вены, погружая сознание в провал бессилия и неопределённости.

Странная страна. Мысли о случившемся не выходили из головы зарийца. Перетянутые бинтами раны ещё болели, но несколько бутылок вина, добытых из запасов княжеского генерала и пожалованных ему благодарными солдатами, помогали приглушить боль. По приказу королевы магическое лечение было предоставлено лишь тем, чья жизнь находилась под угрозой, хотя Джафар догадывался, что Её Величество Мерль просто не хочет встречаться со здоровым и недовольным зарийцем.

Нет. Всё не совсем так.

На следующий день после их возвращения в столицу случилось нечто важное и совершенно неожиданное: к городу подъехали около полутора сотен всадников. В начале горожане и стража испугались, думая, что свежие силы алаарцев посланы по их души, однако вскоре выяснилось, что явилась кампания Хайницев. Полторы сотни не просто солдат, а хороших солдат. Леди Грета, несколько раз навещавшая его, рассказала ему услышанное от капитана Гектора, командовавшего Хайницами. После битвы на плато Стикса между последними, Мерль и леди Оливией был заключён договор, по которому Клавендхольм передаёт Хайницам не нужных в предстоящей осаде лошадей и позволяет отряду уйти незаметно. Если учесть, что двигаться к столице им нужно было максимально тихо, они прибыли бы как раз к тому моменту, когда алаарцы встали бы у стен Мизорсбурга и начали бы штурм. Вместе с добровольцами Греты у них были

все шансы буквально стереть княжеские силы, зажав их с двух сторон. Потому-то эльфийка и не хотела выводить войска из замка – не хотела рушить идеальный расчёт времени и выбор пути! Однако даже если бы результатом изменённого плана стало поражение их армии, войска Дюраля несомненно приостановили бы наступление, дабы позаботится о раненых, и всё рано были бы уничтожены подошедшим подкреплением. Чем дольше Джафар вникал в произошедшее, тем сильнее осознавал прагматичность новой королевы, но ещё сильнее поразили его способности девушки к управлению. Спланировать операцию может вполне себе среднего ума человек, но заставить других актёров сыграть свои роли на театре военных действий по силам лишь избранным. Как это удалось эльфийке, являвшейся, по сути, никем, не имевшей ни силы, ни союзников? Как столь кроткое существо смогло диктовать свою волю опытному вояке Гектору, рыцарю Грете и даже ему, могучему герою?! Никак. Мерль не приказывала, люди были свободны, они следовали своим желаниям, но эльфийка знала, каким желаниям надлежит следовать, а каким нет, порой знала лучше самих людей. Она понимала, что он, идущий на смерть, позабудет обо всём на свете, когда вновь окажется на поле боя, понимала, что молодые Хайницы хотят поскорее опробовать свои силы, а старики скучают по музыке мечей и песням стрел, и обещание, что Грета когда-то дала Торвальд, оставалось за ней. Все, включая ополчение, пришли сюда по своей воле, и все они стали винтиками в плане остроухого механика. Когда Мерль попросила его о помощи, то она назвала его мудрым, и именно поэтому, а не из страха или стыда, отказывала в аудиенции. Знала, что он сам всё поймёт, если дать ему время. Обойдётся без извинений и объяснений. До чего же ошибочно порой бывает первое впечатление. Когда он впервые увидел Мерль – весёлую, беззаботную, прекрасную – его поразила необычайная теплота её взгляда, ведь эльфы, пусть даже оставаясь вечно юными внешне, с каждым десятилетием становятся всё холоднее и безразличнее. Именно такой она и была, когда пришла просить его о помощи. Маленькая услуга в обмен на право встретить смерть достойно, а на деле вечная служба чужой стране. Мужчина словно очутился в центре водоворота, где кружатся судьбы царств и людей, а теперь и его судьба присоединилась к ним. Поэтому он знал, что через несколько дней эльфийка снова позовёт его и попросит о сущей безделице – выиграть войну. А он согласится. Уже согласился...

Пряный привкус вина замер на изогнувшихся в ухмылке губах. Признаться, он очень хотел разозлиться, но в мыслях своих он уже скакал на коне во главе параракского войска. Он был полководцем, воином, героем. Был самим собой.

– Ваше достопочтенейшество! – в щель приоткрытой дверки просунулся гоблинский нос. – Их величество вас просят!

Едва выступавший над землёй холм был украшен белым флагом. Место грядущих переговоров располагалось примерно посередине между осаждающими и осаждёнными. Те же белые флаги реяли над кавалькадами, что приближались к знамени с противоположных сторон. Одну из них, помимо прочего, украшал герб герцога, а вторую – самого короля. На несколько минут всадники остановились, точно опасаясь приближаться к невидимой черте размежевания. Оно неудивительно, ведь под белыми флагами на славном Континенте полегло не меньше людей, чем под боевыми знамёнами.

– Привет, – первой нарушила молчание женщина, возглавлявшая отряд небритых и кое-как расчёсанных всадников, доспехи которых хоть и не уступали пышностью оппонентам, но явно были не по размеру, а на их платьях кое-где можно было разглядеть неотстиранные следы крови. – Кстати, Фреди, отличная кляча.

– Его Величество, король Лурезиля и сопредельных земель, Фредерике Четвёртый, – прорычал один из рыцарей королевской свиты, наполовину обнажая меч. – И Филеофет пятнадцатый Златохвостый! – добавил его конь.

– Фредерике пятнадцатый Златозвостый, – нарочито небрежно протянула женщина, – Эй, ты слышал, историк? Записал, – кованный сапог упёрся в темя старика, привязанного к хвосту осла, едва заметного у стремени Глэдис.

Король с трудом удержался, что бы не вскрикнуть. Он знал Гильермо много лет, и лично поручил ему воспитание своего сына. Сейчас же некогда пытливый, полный жаждой познания взгляд правдописца напоминал взгляд затравленного шакала. Грязный и небритый, в порванной мантии, старик трясущимися руками выводил неровные буквы.

– Я выкуплю его, – решительно произнёс монарх, – сколько ты за него хочешь?

– Сэр Король, я бы на вашем месте сперва побеспокоилась о собственной стране. Возможно, после сделки подобные покупки станут вам не по карману.

– Хорошо. Не будем ходить вокруг да около. Я предлагаю выкуп в размере четырёх тысяч золотых монет. Это огромные деньги, а главное лёгкие. Оставь наши земли и до конца жизни живи в роскоши.

Ветер усилился, и белые флаги затрепетали, точно выброшенная из пруда рыба. Глэдис поправила выбившуюся из-под шлема косу, потянулась, зевнула.