Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
На протяжении всего рассказа Джафар улыбался, подкручивая пальцем бороду. Их ставили перед фактом. Пока приказ достигнет южной армии, её судьба, как и судьба Лурезиля, скорее всего уже решится. Но сейчас важнее другое – у него, ещё недавно командовавшего толпой новобранцев, стала появляться настоящая армия, а вместе с ней и шансы одержать победу. На обширной карте Параракса открывался ещё один театр военных действий.
Скрывавшиеся за иллюзией воины бросились вперёд, а перед этим несколько стрел ударили в доспех Глэдис. Однако магическое сияние, окружавшее их, не смогло преодолеть охранные чары брони и крепость металла. Поле огласило ржание коней, звуки покидающих ножны мечей и боевые кличи. Воины Лурезиля были
Солдаты элийского гарнизона возникли внезапно, точно черти из табакерок, они выскакивали из нехитрых земляных укрытий, сбрасывая со щитов слои земли и травы. Их копья сразу находили цели, ими становились брюшины коней и плохо защищённые снизу всадники. Разгорелось яростная схватка. Пришедшие с королём были превосходно экипированы, но далеко не все они обладали боевым опытом. На стороне же людей Глэдис была внезапность и численный перевес. Но главное, на их стороне была сама Глэдис. В легендах и преданиях, да чего уж там, в простых солдатских байках нередко можно встретить истории о героях, которые в одиночку одолевали десятки врагов. Подобные истории почти всегда принимаются на веру дочками мельников и официантками, люди же хоть малость знакомые с военным делом, услышав подобную историю, лишь скептически улыбнутся. Как бы ни был умел воин, как бы ни были зачарованы его доспехи, какие бы эликсиры он ни использовал, он просто не сможет отражать по пять-шесть атак одновременно, и рано или поздно его настигнет керниевое острие копья, кинжал нащупает слабое место в сочленении брони, а то и просто иссякнет усиливающая магия. Тем не менее, мифы и байки возникают не на пустом месте...
Лэнс стояла, слегка присев, направляя в сторону приближающихся врагов рапиру и скрыв за спиной руку с кинжалом. Первый подбежавший к ней воин Лурезиля сделал выпад копьём, но острие даже не коснулось доспеха, пролетев мимо, женщина шагнула вперёд, насаживая голову противника на рапиру. Двое следующих вояк разделили судьбу товарища, первый упал с пронзённой грудью ещё до того, как опустил занесённый для удара меч, второй рухнул на траву с рассечённым кинжалом горлом. Четвёртый, пятый, седьмой, двенадцатый...
Каждый лурезилец понимал, что единственный способ выбраться из предательской засады – убить вражескую командующую. Все они были храбрыми людьми и умели держать в руках оружие. Они могли легко победить одинокого аристократа, однако Глэдис была не одна. Стоило кому-то из лурезильцев попробовать обойти её сбоку или сзади, на его пути вставали закованные в латы телохранители. Неряшливые и нескладные, они, тем не менее, прекрасно владели своим оружием и щитами, не позволяя командирше драться более чем с тремя врагами одновременно. Осаждённые оказались перед весьма интересным выбором: нападать в лоб и быть убитыми Глэдис или попытаться маневрировать, увязнуть в охране и всё равно быть убитыми Глэдис. Вопрос нужно было решать быстро, с каждой секундой количество лурезильцев уменьшалось, кинжал и рапира работали с точностью хирурга и кровожадностью мясника. Содержимое вен и артерий обильно хлестало во все стороны, умудрившись даже попасть под забрало командующей, заставив ту лишний раз похвалить себя за покупку водостойкой косметики. Её маленький отряд двигался вперёд, шагая по ковру из трупов, направляясь на соединение с теми людьми, что сидели в засаде, захлопывая крышку мясорубки.
Сквозь звон оружия и проклятия бойцов Фредерике отчаянно пытался докричаться до подопечных. Но контроль над ними был уже утерян, а учитывая тенденции последних минут битвы, скоро ему будет некому приказывать. Впрочем, у него ещё оставалось золото. Пускай эта жалкая простолюдинка подавится Лурезилем! Он будет
Но нельзя сдаваться. Возможно, верный скакун сможет расширить границы своих возможностей. Другого пути спастись нет.
Белоснежный конь нёсся вперёд, прямо в направлении рва. Золотые хвост и грива развевались на ветру. Животное мчалось во весь опор и наконец прыгнуло, птицей перелетев на другой конец рва.
Это было чудо! Фредерике словно заворожённый наблюдал за удаляющимся в закат жеребцом, потирая ушибленный зад. В последний момент животное всё же нашло способ сбросить лишний вес.
– Плакала наша колбаса, – послышался за спиной ехидный женский голос. – Видимо, он решил стать королевским конём в изгнании.
Правитель Лурезиля обернулся. Рука в латной перчатке всё ещё сжимала меч, броня была полностью заряжена, а противница стояла перед ним совершенно одна. С привязанным у бедра шлемом, сквозь измазанное кровью забрало которого более нельзя было ничего разглядеть. С начала схватки прошло не больше десяти минут, с ним было не меньше сотни оруженосцев. Он ещё раз посмотрел на своего врага. Женщина медленно приближалась, рапира нашла пристанище в ножнах, кинжал же, пытаясь развеять скуку хозяйки, перескакивал из руки в руку, танцуя в ловких пальцах, и порой скользил по повторяющим изгибы фигуры доспехам.
– Полцарства твои, – едва слышно прошептал король, отбрасывая оружие в сторону.
Командующая едва заметно ухмыльнулась и, подойдя ещё ближе, присела на корточки, заглядывая в голубые глаза монарха.
– Две полцарства, Фреди, – произнесла она, и ловко поддетая кинжалом корона очутилась в её руках. – Тяжело... – не обращая внимания на причитания Фредерике, женщина изучала драгоценный венец. – Тяжело будет её пропить...
Сколько времени прошло с тех пор, как она сбежала отсюда? За месяцы разлуки с параракской тюрьмой та ни чуточки не изменилась. Всё те же серые стены, покрытые наростами белого грибка и бледно-зелёных водорослей, ленивые крики узников, ещё более ленивые стражники и вечно хмурая девочка-палач. Были, правда, несколько изменений. На стене добавили колец, и теперь она была прикована не только за руки и ноги, но и за талию. Были, впрочем и приятные изменения – в камере поставили печку.
– Ну вот, думаю, достаточно, – буркнула стоявшая у печки палач, поворачивая к Жозефине пару раскалённых добела крючьев.
Оптимизм тут же схлынул. Его и без того скудные запасы иссякали с каждым днём. Ей слишком много пришлось пережить за последние месяцы, слишком много для Древнего и даже для Золотого Капюшона. Час назад ей принесли целый ящик отрубленных рук, дабы те поаплодировали её успехам, и заспиртованную голову тёмного эльфа, дабы та доказала, что «великий дроу» превзошёл жалкого человека даже в скорости умирания. Дюраль не был ей другом, большинство женщин алаарской армии искренне желали двинутому на голову генералу смерти. К сожалению, генералы не ходят одни, и за исполнение желаний несколько сотен её земляков заплатили жизнями. И ещё заплатят...
Жози видела лица людей по дорге от крепостной стены к замку, лица хорошо знакомые герцогине: огонь в глазах, одержимость победой, готовность идти до конца. Именно таким огнём в глазах народ севера встречал своего владыку, возвещавшего об очередном успехе великого Алаара. Совсем недавно ей казалось, что успехи эти будут бесконечны, и край лесов, полей и солнца, словно прекрасная уступчивая дева, отдастся могучему покорителю. Не получилось... Покоритель получил удар по шарам и сейчас в нерешительности стоит, ощупывая разодранную физиономию, пока прекрасная дева пытается отыскать в сумочке секиру.