След молнии
Шрифт:
– Можно с тобой поговорить? – тихо спрашиваю я у Таха. Затем бросаю взгляд на Кая. Молодой человек вертит ложечку между длинными пальцами и разглядывает меня. – Наедине.
– Хмм… Конечно, конечно.
Мы встаем, я натянуто улыбаюсь Каю вместо извинения и мягко веду Таха за локоть к противоположной стене хогана.
– В чем дело? – спрашивает он.
– Прости, Тах, но мне он не нужен.
Мы стоим в углу, но не настолько далеко, чтобы Кай не мог нас расслышать. Но этого расстояния вполне достаточно, чтобы я не чувствовала себя так, будто бью парня по лицу.
– Но почему?
Я густо краснею, ощущая неловкость. Снова бросаю взгляд
– Ты говорил, он Великий целитель, – понижаю я голос до предела, – но только взгляни на него. Прическа, одежда… Ну что это такое?
Тах качает головой:
– Ты неверно поняла меня, Мэгги.
Кай откашливается, и мы оба оборачиваемся.
– Не знаю, что именно вы там обсуждаете, но я был бы более чем рад помочь.
– Спасибо, не надо, – отвечаю я.
Тах глубоко вздыхает.
– Хотя бы расскажи ему, что мы уже выяснили о монстре. Мой внук умный. Возможно, подскажет еще что-нибудь.
– Уверена, что ты прав, Тах, но, думаю, я справлюсь сама.
– Не будь такой упрямой. Он может тебе помочь, – опять начинает давить Тах.
Чувствую, мы снова стали ходить кругами, и ясно, что Тах не примет «нет» в качестве ответа. Я ничего не имею против Кая – правда не имею, но придется стать более жесткой, если я хочу достучаться до Таха.
– Послушай, он может быть твоим внуком и наверняка учит какие-то целительные песни или типа того, но он буркеньо [33] , Тах. Ты действительно считаешь, что он пойдет сражаться с монстрами в таком прикиде? Без обид, но он сможет хотя бы заметить монстра раньше, чем тот укусит его в?..
– Ты говоришь об этих тсэ наайее? [34]
Я застываю на полуслове. Затем оборачиваюсь, открыв рот.
33
Оскорбительный термин для обозначения жителей Альбукерке (штат Нью-Мексико) и его окрестностей.
34
Каменный зверь ('i`a^a`a~o.).
– Что?
– Тсэ наайее. Ну или что-то похожее. – Кай снимает солнцезащитные очки. Складывает их и аккуратно кладет на стол. – Существо, созданное из смеси плоти и природных материалов: дерева, камня, даже кукурузы. Но без способности к речи. Для того чтобы его оживить, наверняка понадобился довольно мощный сакральный предмет. Их немного, все они наперечет. Можно начать поиски с библиотеки в Краун-Пойнте. В тамошнем аудиоархиве хранится множество рассказов старейшин. Я довольно неплохо умею их расшифровывать. В смысле, неплохо для буркеньо.
Он задумчиво трогает жесткие волосы чудовища – те самые, которые Тах срезал со скальпа, когда проводил аутопсию [35] на кухонном столе. Затем Кай поднимает кофе с молоком, спокойно смотрит на меня и делает глоток своим идеальным ртом.
Я оборачиваюсь к Таху. Старик сияет. Если бы я плохо его знала, то подумала бы, что он меня разыграл.
Глава 7
Мы
35
Аутопсия – вскрытие трупа.
Краем глаза я замечаю движение: ко мне приближаются двое мужчин в форме цвета хаки и солнцезащитных очках. Я отворачиваюсь как бы невзначай, наклоняю голову и открываю дверь грузовичка. А ведь так хотелось ускользнуть отсюда незамеченной!
– Так-так-так, Мэгги Хоски. Посмотрите-ка, кто соизволил посетить нашу маленькую сраную дыру!
Захваченная врасплох, я вздыхаю и отступаю от машины. Захлопываю дверь. Медленно поворачиваюсь, держа руки по швам, и вообще стараюсь выглядеть как можно более безобидно.
– Длиннорукий, – приветствую я Пса-Законника с обветренной рожей и крепко сжатыми челюстями. – Я как раз собираюсь уезжать.
– В прошлый раз ты ведь так назвала наш славный Тсэ-Бонито? Сраной дырой?
Он усмехается, но в голосе его нет даже намека на юмор. Я не вижу его глаз за этими чертовыми очками, но знаю, что они маленькие и злые.
Настоящее его имя – Крис Цоси, но каждый, кто сталкивался с темной стороной его личности, предпочитает звать его Длинноруким. Он возглавляет Охрану Гражданского Правопорядка, или, если кратко, – ОГПП, но чаще их называют проще: Псами-Законниками. Длиннорукий – доминантный пес в этой стае гопников со значками, но, к счастью для меня, я далеко не на первом месте в его черном списке. Длиннорукий, наверное, последний человек в Тсэ-Бонито, с которым мне бы хотелось столкнуться.
– Справедливости ради: когда я это сказала, в меня стреляли, – напоминаю я ему.
Он хмыкает.
– По-моему, каждый раз, когда ты сюда приезжаешь, кто-то пытается тебя убить.
– Но только не сегодня, – с надеждой замечаю я.
– День только начался, – шутит он и развязной походочкой подкатывает ко мне.
Я бросаю взгляд на пистолет у него на поясе. Его рука лежит на рукоятке. Свой дробовик я уже положила в кабину грузовика, и теперь до него никак не добраться. Но при мне еще имеются метательные ножи, спрятанные в обувных обвязках, и B"oker на бедре. Может быть, Длиннорукий пришел сюда только поговорить. А может, и нет.
Его напарник прислоняется к кузову грузовика и принимается наблюдать за нами. Несколько любопытных прохожих оглядываются, но не останавливаются, а только ускоряют шаг. Никто не хочет стать свидетелем неминуемо надвигающейся полицейской расправы. По крайней мере, пока.
– Что ты здесь забыла, Хоски? – говорит он, растягивая слова. – Кажется, я доступно объяснил, что в Тсэ-Бонито тебе не рады.
– Просто заехала навестить друга. И, как уже сказала, скоро сваливаю.
Он смотрит на кучу вещей, сложенных в кузове. Затем подает знак напарнику: