След Сокола
Шрифт:
Он же сам выехал через ворота с заднего двора, которым обычно пользовались для дворовых нужд слуги. В дорогих аварских чешуйчатых доспехах, в которых его никто в городе раньше не видел, в шлеме с полумаской и с глухой бармицей [112] , чтобы скрыть светлую вьющуюся бороду, по которой Годослава тоже легко было узнать. А сверху накинул еще широкий франкский плащ, скрывающий фигуру и длинный харлужный меч. Такие доспехи и такие шлемы в славянских странах были пока редкостью, и сейчас князь больше походил на иноземного воина, в одиночестве путешествующего по стране бодричей, согласно своей надобности. Плоский круглый щит, общеприменимый в те времена, не мог отличить ни славянина, ни германца, ни норманна, если тот не рисовал на щите свой герб. Единственная принадлежность, которая сразу
112
Бармица — кольчужная сетка, крепящаяся к шлему, закрывала шею и плечи. Глухая бармица закрывала и лицо.
113
Оскепище — древко копья.
114
Западная Европа и Скандинавия, вопреки рассказам романистов, не знали такого оружия – так утверждают археологи. Рогатина – это чисто восточнославянское изобретение для боя и охоты. Дошло оно только до западных славян, но дальше не распространилось в связи с тем, что в это время стал утяжеляться рыцарский доспех и простые копья, которыми раньше наносили множество ударов, используя силу руки, сменились в Европе на тяжелые копья для таранного, турнирного удара. Боевая рогатина так и называлась своим именем, охотничья рогатина имела более длинное лезвие и называлась «коноча».
У городских ворот к всаднику молча пристроился Далимил с двумя разведчиками. Но сделал это так аккуратно, что со стороны никто не подумал, будто славянские воины следуют вместе с этим незнакомым витязем. И, только отъехав на приличное расстояние, когда с самой высокой городской башни невозможно разобрать за лесом дальнюю сторону дороги, всадники совсем догнали князя и пристроились сзади. Годослав даже не обернулся, потому что знал, кто его преследует. Он еще у ворот заметил знак плеточника.
Дорога легла не пыльная после вчерашней грозы, воздух казался свежим, и князь, чтобы легче дышать и лучше слышать, снял шлем вместе с бармицей, оставшись только в кожаном подшлемнике, плотно прижимающем его густые волосы. И дал знак сопровождающим. Далимил догнал князя в три скачка лошади.
– Нас преследуют? – спросил Годослав, показав глазами в сторону от дороги.
– Нет. Это наши люди. Я выставил боковое охранение.
– Хорошо. Дело ты знаешь. Я не забуду этого. Долго нам ехать?
– При таком аллюре, княже, через час будет боярская усадьба, мы ее стороной минем, через лес, чтобы собаки не залаяли. Там христиане живут, церковку себе в деревне выстроили, чтоб молиться. Но они дорогу охраняют, согласно твоему указу, как полагается. Однако времена нынче такие, народ сейчас злой, дороги не просто блюдут, а рогатками перекрывают. Вопросы начнут задавать… Лучше объехать… Потом еще час по дороге до нашего первого поста. Заберем стрельцов и еще через полчаса нечаянно наткнемся на данов в лесу. Но граф на втором посту, туда мы свернем, когда проедем перекресток.
Князь упрямо наклонил голову, что обычно говорило о его страстном, чуть не одержимом стремлении к какой-то цели.
– Я не буду терять время на простых воинов. Разберитесь с ними сами. Мне нужен граф.
– Я понял, княже. Разреши послать гонца?
Годослав молча кивнул. Далимил отстал, и через минуту один из разведчиков погнал коня в сторону, срезая путь, прямо через поле конопли [115] .
Через час Далимил снова нагнал князя и молча показал неуезжанный сверток, ведущий в лес. Только поломанные на кустах ветки говорили о том, что свертком время от времени пользуются. Не сбавляя аллюра, князь направил коня туда, но вскоре пришлось поехать медленнее. Толстые горизонтальные сучья вековых дубов и вязов свисали низко и вполне могли выбить из седла зазевавшегося всадника. А среагировать на скрытую зеленью ветку на скорости трудно. Но такой путь длился не долго. Скоро Далимил опять дал отмашку,
115
Крестьяне выращивали коноплю так же, как и лен. Из льняного волокна ткали качественное дорогое полотно, а из конопли делали полотно попроще (посконь), пригодное для одежды простых тружеников. Выращивание конопли было распространено среди славян и восточных германцев повсеместно. Наркотики из конопли тогда не делали.
Через час впереди показалась группа воинов, едущая неторопливым аллюром.
– Это наши. Засады данов больше нет. – Разведчик был категоричен.
Скоро князь и сам увидел, как шестеро солдат в рогатых, неуклюже сдвинутых набок шлемах висят, покачиваясь, на придорожных деревьях. Он никогда не был любителем подобных зрелищ и потому проскакал, не остановившись. Не остановился и тогда, когда догнал десяток разведчиков, выполнивших свою работу. Только молча поприветствовал их рукой. Разведчики пристроились сзади. Теперь отряд составлял уже серьезную силу, которой трудно было остаться незамеченной на дороге, что вовсе не входило в план, который князь обсудил перед отъездом с Дражко, но Годослав решил расстаться со своими воинами только после беседы с графом Ксарлуупом. И потому он торопил коня, поглядывая время от времени на Далимила. Далимил был спокоен и даже слегка насмешлив, предвкушая радость интересного зрелища. В самом деле, не каждый день простому вою доводится держать в руках жизнь такого знатного дана, как командующий королевской пехотой граф Ксарлууп. Пусть даже сейчас он без пехоты в княжество пожаловал, а только в сопровождении конников. Наконец, когда миновали перекресток, Далимил сделал знак рукой и сбавил ход коня, требуя того же от Годослава. А вскоре и вообще предложил перевести лошадей на шаг. Другой знак молча разослал разведчиков в разные стороны так, чтобы обхватить всю датскую засаду и никому не позволить уйти. Князь остался вдвоем со своим провожатым. Только мягкий стук копыт нарушал тишину светлого весеннего дня, и где-то в вышине завел свою долгую песнь невидимый человеческому глазу жаворонок.
В такой день хорошо бы отдыхать, валяясь на травке.
– Сейчас они захотят нас остановить. Первую пару мы уже проехали. Будь готов, княже…
И не успел он договорить, как из-за деревьев спереди выехали два воина. Торопливый топот копыт за спиной не заставил князя обернуться, но он не сомневался, что вторая пара отрезала им путь для отступления.
– Кто идет? – спросили по-датски и подняли в боевое положение копья.
– По какому праву датские часовые стоят на земле бодричей и смеют задавать вопросы путникам? – спокойно и властно, с легкой насмешкой спросил князь. Несмотря на плохое знание датского языка, он понял простой вопрос, но ответить предпочел на языке своем.
– По праву силы, – ответил воин слегка презрительно, но уже на славянском наречии. – Отвечайте, не то мы вас атакуем.
– Ба! – радостно воскликнул вдруг Далимил. – Да это мои старые знакомцы, которым Ставр расквасил носы своим посохом. Они, оказывается, тоже как-то перебрались на нашу сторону!
Сзади раздался звонкий щелчок плетки. Далимил не обернулся.
– А там, – показал он пальцем за спину, – еще одна жертва Ставра вместе с моим подопечным, которому до сих пор, наверное, трудно дышать…
– Позовите графа Ксарлуупа, – требовательно сказал князь.
– А кто ты такой, чтобы тебе графа подавать? – засмеялся воин. Он чувствовал уверенность и превосходство. На дороге четверо против двоих. А рядом другие воины готовы помочь, если понадобится.
– Я Годослав, князь бодричей и хозяин здешних земель. Позовите, если хотите жить…
Голос князя был наполнен спокойствием и величием.
– А-ах, так ты и есть тот князь, которого мы ждем? – Воин от радости даже протяжно закричал.
И тут же откинулся в седле, приготовившись разогнать коня и атаковать князя с копьем наперевес.
– Значит, ты не хочешь жить… – сказал Годослав печально и махнул рукой.
Дан уже ударил коня шпорами в бока, но через несколько мгновений конь уже без всадника проскакал мимо. Сам воин упал на землю. Из горла у него торчала стрела.
– Ты позовешь графа, или ты тоже жить не хочешь? – так же спокойно, как Годослав, спросил Далимил у второго.
– Смерти я не боюсь, – улыбнулся воин, – такая у меня профессия – не бояться смерти. Но графа я, тем не менее, позову. Он очень желал свидеться с князем.