След
Шрифт:
Правитель не может быть слабым. Правитель не должен быть слабым. Но ведь не слаб же был Михаил! Отчего пощадил? Нет ответа.
А может быть, в самом деле, того и хотел достичь Тверской на Руси, чтобы царствовать в ней Законом, а не страхом и кровью.
Того хотел. Ан, видать, не по времени…
Глава третья
И вот спустя три года, как раз на день памяти апостола Тита, что приходится
Дней за десять до того в Москву прибежал Михайловым ли послом, приблудным ли псом, обратним ли перемётчиком четвёртый по счету из Даниловичей - брат Борис. Он-то и уведомил старших о намерениях Тверского. О серьёзных намерениях.
– …Не устоять вам, братья! И кланяться нельзя!
– скулил Бориска, размазывая по щекам покаянные слёзы.
Бориска был досадой Даниилова семени. Если каждого из братьев, даже излиха сердобольного последыша Афанасия, отличала какая-то свойственная лишь ему своеобычная и яркая метина, то Бориска среди них выделялся лишь тем, что был совершенно неприметен. И по натуре, и по внешности тусклый, как присохшая, припорошённая пыльцой коровья лепёха, - ну, ни одной в нём княжеской доблести! Будто создавал его батюшка вовсе для дела и рода без надобы, а лишь от скуки ночной. Словом, так себе человечишко, по присказке: ни Богу свечка, ни черту кочерга!
– Да не реви ты - прощён!
– рявкнул Юрий.
– Толком докладывай, чего тебе ведомо!
– Почему кланяться-то нельзя?
– чисто пьявицей впился взглядом в младшего брата Иван.
– Да потому, что чуть ли не кажный день кои-то люди бегут в Тверь к великому князю из Великого Новгорода!
сопли, насупился и испуганно замолчал.
– Да говори ты!
– Новгородцы-то не сажают Михайловых наместников по сговору с вами! Вот что!
– выпалил Борис.
– От люди! От люди!
– всплеснул руками Иван.
– Ещё что?
– Говорят, мол, что вятшие бояре новгородские в ущерб и досаду Михаилу Ярославичу тебя хотят над собой вокняжить!
– Бориска поднял глаза на Юрия.
– Ну так?
– А великий князь говорит: я им того не спущу! И Юрия, |мол, достану копьём!
Юрий метался по горнице, ухватил возле печи калёный железный прут, коим угли ворошат, согнул его впополам и в бешенстве кинул на пол.
– «Не узнает до дела, не узнает до дела!» - видать, передразнил он Ивана.
– Да Сашка ещё… - начал Борис и запнулся.
– Что Сашка?
– Да Сашка-то ему все про Константина Романыча… ну про удавленника-то обсказал. Тоже он сильно гневался! Нет, мол, говорит, закона над ними!
– Я сему месту князь!
– отчего-то припомнив батюшкины слова, топнул Юрий ногой.
– То моё дело - кого давлю, кого милую! Здесь он мне не указчик! Да
– Впрочем, при этих словах Юрий так злобно и загнанно взглянул на Ивана, что ясно стало, чья то задумка.
– Альбо мы виноваты, что ты им люб?
– вроде бы недоуменно пожал плечами Иван.
Разумеется, перед Бориской-то нечего было лукавить - по недоумству не стоил он того. Однако лукавство-то, знать, в саму кровь вошло, в само дыхание. Не то ли дыхание Иваново на века заразило кремлёвские стены?
– Ага, а Михаил Ярославич-то так и говорит, - заметил Бориска и замолчал.
– Что говорит?
– крикнул Юрий.
– Да не мямли ты!
– Кто, говорит, Великому Новгороду люб, тот всей Руси враг. Мол, всегда так было, а ныне так наипаче!
– Ладно, ну войной придёт, ну побьёт, дале то что? Что он мне сделать-то может? Чай, я здесь по праву князь! По праву! А то - все пустое!
– А вот и не пустое, - осторожно возразил Бориска.
– Он Сашку вокняжить хочет!
В горницу, точно с неба, пала звенящая тишина. Лишь теперь вполне прояснились новые обстоятельства, и обстоятельства те были ужасны. Ныне речь шла не о вразумлении и даже не о наказании братьев, но о самой их жизни и смерти.
– Что-о-о-о?
– задущенно протянул Юрий,
– Да то и есть, - важно кивнул Бориска.
– Поставлю, говорит, на Москве Александра!
То была опасность, какой и не ведали!
– Бона!
– визгливо крикнул Иван.
– Против братьев своих? Бона!
– А Сашка-то что ж?
– спросил Юрий,
– Да что ж Сашка? Чай, он мне не докладывал… - Борис пожал плечами и прибавил не без злорадства: - Ан видно, что радый.
– Так и знал я! Надо, надо было его удавить, змеёныша!
– Юрий тяжко опустился на лавку.
– Ты, Бориска, говорил ли про то кому?
– Иван так взглянул на младшего брата, что и тому впору стало задницей опору искать.
– Да что ж я?
– Борис испуганно заморгал глазами.
– Чай, не для того бежал, чтобы болтать лишнего!
– Ой ли?
– Истинный крест, Иван!
– Да и бежал ли ты?
– Ну дак Михайло Ярославич послал, так я и бежал, спешил вон!
– запутался Бориска.
– Ладноть, - в редкой улыбке показал зубы Иван Данилович.
– Молчи, слышь, Бориска! Да пока не разъяснится на небушке, ты уж из терема-то, слышь, Бориска, ногой не ступай… Да и я об том обзабочусь…
Однако видать, такой уж городишко затейный: в кремнике пукнули, по всей Москве завоняло.
Да ведь и Тверской на сей раз не в горячке, а со всей серьёзностью подошёл к предприятию. Надо полагать, задумав своей волей вокняжить третьего из Даниловичей, прежде он нашёл в Москве и сторонников Александра.
Да и как их не найти - такой год неурядный выдался! Мол, не простит нам Господь такого беспробудного непотребства! И все теперь, чего б худого ни сделалось, в строку Юрию числят! Он один, мол, и виноват! Ванька и тот чист перед ними!