Следак
Шрифт:
— Давай, — мы попрощались и я, подхватив уголовные дела, понес их регистрировать.
Когда зашел в секретарскую, за дверью кабинета начальника следствия громко кричал Курбанов — шла оперативка, но меня она сегодня не касалась.
— Дамы, вы как всегда прекрасны, — поприветствовал я нашу учетную группу.
— Ооо, ты сегодня дежуришь! — увидев на мне форму отчего-то захлопала в ладоши Ирочка.
— Ира, потише, — тут же урезонила девушку секретарь.
— Капитолина Ивановна, вы верхнее дело первым зарегистрируйте, пожалуйста, — сгрузил я ей на стол увесистую
Та молча сняла верхнее и положила его перед собой, после чего достала из ящика стола журнал регистрации. И уже через пару минут, я спускался в дежурную часть.
— Здорово, — поздоровался с дежурным за руку.
— За этими пришел? — Новиков повел головой в сторону камеры содержания, и, дождавшись подтверждения, крикнул напарника. — Коля, отдай задержанных следователю.
За решеткой находилось двое мужчин. Один молодой, не больше тридцати лет, в старой, потрепанной робе — он сидел на лавке с обреченным выражением лица. Второй — лет пятидесяти, наоборот бодрился. Среднего роста и упитанности, интеллигентная бородка и глубоко посаженные глаза. Одет, как ни странно, в костюм — не совсем подходящая одежда для ночных, с криминальным душком вылазок.
Увидев подошедшего, бренчащего ключами, дежурного, он, придерживая штаны, соскочил с лавки.
— Дайте позвонить! — потребовал он у Кравцова, покосившись на меня без особого интереса. Понимаю, молодой летеха — фигура не особо важная.
— А ну сел на место! — гаркнул на него Николай.
— Мне нужно срочно позвонить, — команду Калугин выполнил, но не успокоился.
Не трудно было догадаться кто есть кто из задержанных.
— Петренко, на выход, — это уже я — только что определился кого буду допрашивать первым.
Отконвоировав задержанного к себе в кабинет, я приступил к допросу. Петренко не запирался, рассказал все как было. За день до кражи гражданин Калугин уговорил его за вознаграждение вынести со стройки стройматериалы, а именно керамическую плитку. Петренко согласился и сегодня ночью подпоив сторожа, впустил Калугина на территорию стройки, и даже помог загрузить в машину несколько коробок плитки. Но сторож отчего-то проснулся, вызвал милицию и их взяли с поличным.
Допрос я оформил, а вот с мерой пресечения сам определиться не смог. И Ксении сегодня, как назло не было. Она отдыхала с дежурства. Зато от нее осталось кресло. Вчера я притащил его от Люды в наш кабинет, раскладушка девушку отчего-то не устроила.
— Ладно, пошли в камеру отведу, — поднимаясь с места озвучил я промежуточный вердикт.
— И куда меня теперь? — обреченно спросил Петренко.
— Пока в дежурку, а там посмотрим.
Калугина я решил пока не забирать. Сперва надо было проконсультироваться с Журбиной. Но перед этим я вышел на задний двор, посмотреть автомобиль жулика. Жулик — это такое местное сленговое обозначение лица, совершившего преступление. Не бедствует товарищ. Последняя модель жигулей, как и у Зудилиной. Через стекло было видно, что на заднем сидении машины стояло несколько коробок с плиткой. Довольный увиденным, я поднялся к Журбиной.
— Доброе утро, — улыбаюсь, держа в
— Доброе. Как дежурство? — улыбаясь в ответ, спрашивает Людмила — у нас с начальницей установились отличные отношения.
— У меня по нему вопрос, — сразу же даю понять, что зашел не за жизнь поговорить под чашку чая. — Мне какую меру пресечение по этому делу избрать?
Людмила выдала ответ, лишь взглянув на фабулу.
— Заключение под стражу, после чего разъяснила. — Смотри, все просто. Если преступление средней тяжести, а санкция — реальный срок, то заключение под стражу. Если небольшой тяжести, то подписка о невыезде.
— А поручительство когда?
— Поручительство, как и подписка применяется в основном за преступления небольшой тяжести, — пояснила она, — но у тебя восемьдесят девятая, часть вторая — так что, однозначно, заключение. Никто за него по такой статье не поручится.
— А залог? — упомянул я
— Что залог? — сперва она даже не поняла, о чем речь. — А, залог, — вспомнила, — его не применяют.
— Почему? — удивился я. — Он же в кодексе как мера пресечения указан.
— Не знаю, так сложилось, да и мороки там много. Нужна санкция прокурора, затем еще в суд тащиться. В общем забудь, — отмахнулась она от моей бредовой идеи. — Иди заключай под стражу.
Я не стал злить начальство, и, забросив в свой кабинет уголовное дело, спустился за Калугиным.
— Можно мне позвонить? — спросил Калугин, ерзая на стуле и не отрывая взгляда от телефонного аппарата, что стоял на моем столе.
— Кому? — я вставляю листы в печатную машинку, готовясь к допросу.
— Жене, — сглатывает он и добавляет с просящей интонацией. — у меня язва, жена лекарства привезет.
— Звоните, — разрешил я, пододвигая к нему телефон, а то, действительно, у человека какой-то нездоровый цвет лица и мешки под глазами тяжелые.
Но как только телефонная трубка оказывается у него в руках, Калугин оживает и даже озвучивает новую просьбу.
— И на работе надо предупредить начальника, что я задерживаюсь.
'Лет на шесть', — продолжаю я мысленно, но на просьбу киваю — мне это на руку.
Через час в моем кабинете не протолкнуться от посетителей.
Первой примчалась голосистая дородная дама — жена подозреваемого. И с порога накинулась на меня с упреками. Типа произвол творю — не отпускаю домой ее порядочного и слабого здоровьем мужа. При этом она размахивала перед моим носом медицинскими документами Калугина. Их я у нее сразу забрал и положил в дело.
Не найдя у меня понимания, женщина, сыпля угрозами, побежала искать управу на 'зарвавшегося выскочку'. Так в моем кабинете оказался Головачев. А следом за ним на огонек заглянул и представительный мужчина слегка за пятьдесят — начальник Калугина.
Вроде бы все в сборе. Я выжидающе замер на своем месте, обратившись в слух.
Головачев, просмотрев уголовное дело, категорично заявил, что по подписку о невыезде Калугин отсюда не выйдет, но нехотя, под напором заинтересованных лиц, и из уважения к директору хладокомбината, предложил альтернативный вариант.