Следак
Шрифт:
— Надеюсь, — перевел свое внимание на начальника следственного отдела Тишков. — Вы уж, Илья Юрьевич, проследите за этим.
— Проследим, — пообещал Головачев, показав мне при этом кулак.
Я вновь не впечатлился. А вот все остальные коллеги, кажется дышали через раз. Следователи, выпрямив спины, смотрели исключительно в пол. Старшаки что-то пристально рассматривали на столешнице. Журбина словно кол проглотила. Лицо бледное, глаза от недосыпа красные, и, вроде, даже не моргают. А вот с Курбановым мы встретились взглядами. Смотрел он на меня задумчиво.
— Ну ты и придурок, —
Проигнорировав субъективную оценку коллеги, я занял свое рабочее место. Журбина опять целую стопку уголовных дел подкинула — надо разгребать.
— Думаешь, тебя накажут? — опасливо спросила Ксения, усевшись напротив.
— Может и накажут, но явно за что-то другое. Не идиоты же они, — я безразлично пожал плечами и снял со стопки дел верхнее.
— Тебя что вообще не волнуют последствия? — непонимающе спросила она.
— Конечно волнуют, — я улыбнулся девушке. — И чтобы не переживать, мне срочно нужно заняться делами. Так что не отвлекай меня. Окей? — последнее я произнес уже недовольно.
До Ксении дошло, и до обеда мы работали молча.
Желающих пообедать со мной сегодня было больше, чем обычно. Первым в кабинет ворвался Денис Войченко, следом подоспела Ирочка, а на выходе мы столкнулись с Антоном Сорокиным. Наша начальница предпочитала обедать принесенной из дома едой. А Левашов, вообще, в последнее время из кабинета выползал редко. Так что столик мы заняли впятером.
— Это дело мне расписали, — первым заговорил об интересующей всех теме Сорокин.
— Как здорово! — от восторга Ирочка захлопала в ладоши, позабыв о столовых приборах.
— Вчера Мохов вызывал, решали вопрос с машиной Калугина, — проигнорировав эмоциональный всплеск помощника следователя, продолжил Антон. — Требовал от меня, чтобы я добился от Калугина разрешения на использование автомобиля в служебных целях. Пришлось объяснить, что это залоговое имущество и до суда Калугину не принадлежит, то есть распоряжаться он им не может, — Сорокин помотал головой, вспомнив неприятный разговор. — Пока отступил, но надолго ли? Дурдом в общем с этим делом.
— Извини, что так вышло, — сейчас я говорил искренне. Действительно, неудобно с Антоном получилось. — Может удастся дело мне передать? Кто накосячил, тот пусть и разгребает, — предложил я вариант.
— Если бы, — печально вздохнул Сорокин, — тебя теперь к этому делу на пушечный выстрел не подпустят.
Вздохнув, я занялся первым блюдом — борщом.
— А тебе, вообще, как в голову пришло залог применить? — подключился к разговору Денис.
— В УПК такая мера пресечения указана, — сказал я чистую правду.
— Журбина говорит, что велела тебе заключить Калугина под стражу, — отозвалась Ксения.
— Нет, дело было не совсем так, — в отрицании я помотал из стороны в сторону ложкой. — Журбина сказала, что залог невозможен. Это-то меня и подстегнуло. Решил проверить на практике ее утверждение.
— Проверил, — усмехнулся Войченко, но Ирочка его тихий смешок заглушила.
— Как я хочу быть следователем! — восторженно вскрикнула она. — Я тоже всё буду подвергать сомнению! — торжественно пообещала она. — В этом ведь и заключается работа следователя?
Высказался самый авторитетный.
— Слова начальства подвергать сомнению я бы не советовал, — веско заявил Сорокин.
— Думаешь, Альберта накажут? — затаив дыхание, спросила Ксюша. Все-таки волнуется она за меня.
— Да черт его знает, — отозвался Антон и стал размышлять вслух. — За залог точно нет. Альберт же не нарушил закон, применив его. В УПК такая мера пресечения указана, так же есть санкция прокурора и определение суда. Так что с этой стороны к нему не подкопаться. Но начальству действия молодого следователя явно не понравились. Вон даже из городского примчались с грозными речами. Значит попытаются нашего Альберта приструнить, заставить выкинуть из головы глупости о том, что следователь процессуально-независимое лицо, будут его учить работать с оглядкой на их мнение.
— Попал ты, Альберт, — сделал вывод Денис.
— Но так нечестно, — всхлипнула Ирочка.
— А где вообще есть это честно? — философски заметила Ксения, смотря куда-то в потолок.
Я пережевывал куриный шницель, поэтому в обсуждении не участвовал.
— А ты чего молчишь? — заметил мое выпадение из беседы Войченко.
— Я ем, — ответил я, запив мясо компотом.
— Да ему вообще по ходу насрать, — грубо заявила Ксения и отчего-то на меня обиделась. — Мы за него переживаем, а ему хоть бы хны, — она в раздражении бросила вилку на пустую тарелку. — Непробиваемый он какой-то.
— А чего мне дергаться? — пришлось ответить на обвинения. — Определение суда никто обжаловать не будет. Прокурор и Калугин с ним оба согласны. Наказать меня за избрание оговоренной законом меры пресечения, как сказал Антон, тоже невозможно. А недовольство начальства я как-нибудь переживу.
— А ты оптимист, — заржал Денис.
— Да так-то Альберт прав, — включился в обсуждение моей судьбы Сорокин, — ничего особо ужасного ему не грозит. В должности следователя его утвердили меньше недели назад, и это было его первым дежурством. К тому же прокурор залог поддержал. Так что подрессируют немного и оставят в покое. А ты, Альберт, не взбрыкивай, изображай лояльность, быстрее дрессировка закончится, — дал он мне совет.
— Договорились, — рассмеялся я, не смог удержаться. Антон сказал именно то, что я и собирался делать.
— А Люде не прилетит? — напряженным голосом спросила у Сорокина Ксюша.
— Да ей уже прилетело. Не видишь что ли, пришибленная ходит, — встрял Денис и захохотал.
— Чего ржешь? — напали на него с двух сторон девушки.
— Да я не над ней, а над ситуацией в целом, — пошел на попятную Войченко, выставив ладони в примиряющем жесте. — Этот решил проверить сработает ли залог, — он ткнул в мою сторону пальцем, — прокурор с какой-то блажи его поддержал, у судьи тоже что-то в мозгах перемкнуло. И сотворили они втроем какую-то хрень, от которой адвокаты города перевозбудились, бегают со вчерашнего дня по следственным отделам и закидывают их ходатайствами, отчего Следственное управление в шоке. А отвечать за все Журбиной, — и он вновь заржал.