Следак
Шрифт:
— На работе устал, — решил я хоть как-то оправдаться.
— Ты прямо как мой отец, — недовольно заметила она. — Он тоже весь в работе и кроме нее его тоже ничего не интересует.
— Меня интересует, — запротестовал я. — Сама меня заставила какую-то фигню смотреть, вот я и утомился.
— То есть это я виновата, что ты идешь со мной и зеваешь?! — от возмущения Алина остановилась. — И в кино ты не разу не попробовал меня обнять, не говоря уже о поцелуях! — обличительно сказала она. — Я тебе не нравлюсь? — потребовала она ответа.
— Слушай, ты это всё так быстро говоришь, что я не успеваю
— Тормоз! — сказав это, она быстро начала от меня удаляться. Пришлось прибавить шагу и пристроиться рядом.
— Можешь уходить, раз я тебе совершенно неинтересна, — Алина попыталась меня прогнать. Ага сейчас, прокурорскую дочку на вечерней улице брошу и уйду. Тем более, она в какой-то сквер завернула, срезая путь до дома.
— Ты мне интересна, — уверил я ее.
— Что-то я не заметила, — парировала девушка.
— Просто я скромный, — назвал я причину.
— Странно, — задумалась она, перебирая в голове факты. Она пытливо посмотрела не меня и потребовала. — Поцелуй меня.
— Давай лучше я тебя поцелую, — раздался со стороны прокуренный мужской голос, и сразу за ним грянул хохот.
Четверо парней вывалились из кустов и начали нас окружать. На вид местная гопота — гадливо лыбятся, держа сигареты во рту, прищуренные взгляды, походка вразвалочку, в общем, изображают из себя крутых пацанов.
— Клевая кожанка, — начал разговор центровой, — Снимай, хреново если порвется, — он заржал, сверкая желтой фиксой.
— И девку оставляй, — подключился второй. — Мы ее поцелуем. По очереди, — гопники вновь заржали.
— Сейчас побежишь. Поняла? — шепнул я, прижавшейся ко мне Алине. Гопоте же крикнул, — Я все понял! Снимаю!
Стащив с себя куртку, я, резко крутанув ей, ударил кожанкой по лицу ближайшего.
— Беги! — повторил я девушке и та, слава всем богам, не затупила, а побежала.
Дальше все произошло слишком быстро: на меня, пока я отвлекся, расчищая девушке путь для отхода, навалились с двух сторон, повиснув на плечах, третий в это время зашел спереди и впечатал мне кулаком в живот. Четвертый оказался сзади, от него мне прилетело в спину. Нападающим тоже досталось. Одному из тем, кто меня держал, я сильно повредил ногу, пнул по голени. Тот вскрикнув от боли, рухнул как подкошенный и более в драку не вступал — сидел на траве и матерился сквозь зубы. Второму, высвобождаясь от захвата, по ходу, сломал ухо. Он заверещал и принялся лупить по мне, не выбирая куда, лишь бы попасть. Пока я блокировал его удары, на меня запрыгнули сзади, а тот, что был спереди, кинулся мне в ноги. Повалили, в общем, и начали запинывать.
— Бл… у него ксива! — раздался голос одного из нападавших.
Пока двое меня учили жизни, а третий, держась за ногу, матерился на траве, четвертый, значит, рыскал по карманам моей, валяющейся где-то рядом, куртки. Удостоверение как раз в ней было, во внутреннем кармане лежало.
— Че там? — избиение прекратилось.
— Бл… это мент!.. Лома, какого х… Я не знал, отвечаю… Ответишь, сука… Валим!.. Брось куртку, дебил!
Шаги стихли, я открыл глаза. Уже совсем стемнело, поднялся ветер, отчего верхушки деревьев ходили ходуном. Кряхтя, я с трудом поднялся, кажется что-то не так с ребрами, надеюсь, просто
Вот оно родимое, я взял его осторожно, за ребра, чтобы не смазать пальчики одного их уродов.
— Лома, значит, — я зло выматерился.
Отступление
Вернувшись домой, Кирилл, первым делом прошмыгнул в ванную комнату, постаравшись при этом не наделать шума. Не хватало еще, чтобы родители вышли и начали выпытывать, кто его избил. У него итак башка гудела, он мечтал отмыться и завалиться спать, а родителей он и с утра выслушает.
Увиденное в зеркале повергло его в ужас. Все было хреново. Во-первых, распухшее ухо. Хоть кровь запеклась и уже не бежала, но от нее остались среды на шее и пропиталась одежда. Во-вторых, разбитые губы и шатающийся зуб. К утру все это художество еще более распухнет и покраснеет. Его вид повергнет родителей в шок. Дела. Он вздохнул, кривясь от боли.
Еще и по печени настучали. Кирилл, задрал футболку, и убедился, что здесь тоже назревала гематома. Уроды. Нафиг он вообще связался с этим Сиплым и его кодлой?
Алина была его тайной страстью. Он влюбился в нее год назад, как только увидел. Она тогда шла по двору и болтала с подругами. Заметив его, идущего ей на встречу, озорно ему подмигнула. Он сбился с шага и выронил коробки, что нес в руках. Она рассмеялась задорным смехом и прошла мимо. А он пропал.
С тех пор он потерял покой. Дежурил возле окна, благо его дом стоял напротив ее, высматривая эту необычную девушку, узнал ее имя и где она учится, подстраивал так, чтобы их пути пересеклись. Однажды даже решился подойти к ней познакомиться, но Алина им совершенно не заинтересовалась, посмотрела на него равнодушным взглядом, и, припечатав 'я на улице не знакомлюсь', вновь прошла мимо.
Свою неудачу он сильно переживал. Пропал аппетит, начал худеть — мать всполошилась из-за его здоровья. Когда же он увидел девушку мечты в компании с другими парнями, нажрался с сокурсниками до беспамятства — после такого начал переживать за сына и отец.
Агония продолжалась несколько недель, пока однажды он не подслушал разговор сокурсниц, которые обсуждали то ли книгу, то ли фильм. По сюжету влюбленный тайно делал девушке подарки и в конце концов та заинтересовалась таинственным дарителем. И когда он ей открылся, девушка бросилась ему на шею, так как заочно уже была в него влюблена.
Надежда возродилась, Кирилл словно свежего воздуха глотнул. С тех пор он почти все деньги тратил на цветы, выводил мелками ее имя на асфальте, а сегодня пришло время перед ней открыться. Но все пошло наперекосяк.
Сперва он увидел из окна, как около шести вечера в подъезд Алины зашел подозрительный парень в кожанке и с белым цветком в руках. Сердце его екнуло, он почему-то сразу понял, что это к ней. Где-то через час, а он за это время так и не ушел со своего наблюдательного пункта, его догадка подтвердилась — тот самый хмырь в кожанке вышел вместе с его девушкой и направились в сторону кинотеатра.