Следуй по пути из лепестков персика 2
Шрифт:
«Бэй Ху, Шу-Хуэй, Хуи Чан, Шан Сай и даже может быть Жэн Суй, Цзы Лун и лекарь Сюань», — посчитала она своих существующих и возможных поклонников, по крайней мере, тех которых знала. — «Каждой девушке приятно знать, что её выделяют из толпы… но я не хочу играть чужими чувствами, чтобы что-то получить взамен, к тому же ещё и разгребать потом придётся. Эх, ну не могу я быть такой наглой и бесстыдной, чтобы кого-то использовать, хотя, чертовски приятно это осознавать «что я могу». Да и переросла я уже такой период, чтобы пытаться кем-то вертеть и кидаться на картинку без оглядки. Я уже реалист, который… хочет до сих пор верить в чудеса», — Натали расплылась в довольной улыбке. — '…Мне уже не двенадцать, чтобы бросаться в любовь, как в омут с головой, я взрослый человек. Что отличает девушку в двадцать семь от девушки-подростка? Зрелая девушка, уже видевшая жизнь, видавшая свои и чужие отношения, знает, чего хочет, знает, какой мужчина
Чувство влюблённости со временем проходит и становится меньше, как огонь в домашнем очаге — постоянной и согревающей, а проблемы и нерешительный мягкотелый незрелый мужчина без внутреннего стержня остаются. Я не хочу быть мамочкой — я хочу быть любимой и счастливой вместе с кем-то…
Хочется, чтобы у нас с Ху-эром сложились счастливые равноправные полноценные отношения до конца жизни, если уж придётся здесь жить, надеюсь, в нём всё-таки есть внутренняя сила. Я знаю, что такое тянуть мужчину на себе, и больше так жить не хочу. Потому лёгкая скрытность, нерешительность… даже незрелость и инфантильность Ли Ху меня немного напрягают, заставляют осторожничать. Словно пока ещё он сам не знает, чего хочет от жизни и что за девушка ему нужна. Наверное, потому что реалии этого времени и места не дают большого опыта в отношениях… Его что, женщины, в детстве покусали, почему он их так опасается?! Мне не нравится, что Бэй Ху постоянно уклоняется от ответственности за наше общение, по крайней мере, складывается такое впечатление из его поведения, и что творится в голове у него, тоже не известно… Вдруг он не очень хороший человек, каким внешне кажется, всё-таки его мать и дед не очень хорошие люди, как я наслышана, даже может, пытались меня убить… Вдруг он, по их указке пытается завоевать меня, чтобы потом манипулировать, дабы получить какие-то блага… Как будто избегает меня, потому что ему стыдно. Не хочется, в конце-концов оказаться дурой наивной', — говорил в ней опыт прошлых ошибок общения с людьми, познание предательства и прагматика взрослого мудрого человека, — «Хоть Бэй Ху мне очень симпатичен и безумно нравится… Он заставляет мою душу трепетать, а сердце биться сильнее. Несмотря на сомнения, хочется, чтобы он твёрдо стоял на ногах и был способен принимать решения, был честен и искренен со мной», — Натали вздохнула, — «У меня вообще, в принципе, не было цели искать здесь отношения, поскольку неизвестно, как долго я пробуду в этом мире… Просто как-то всё закрутилось так быстро и чувства вспыхнули, как огонь в печи… Хочется отбросить все предрассудки и быть счастливой вместе с ним, путешествуя по миру. Ху-эр обещал мне», — девушка снова широко улыбнулась.
Потом последовали эти странные сновидения, которые были похожи больше на «видения», чем на сны.
Сначала Наташа увидела радостного улыбающегося незнакомого молодого человека. У него были красивые изогнутые глаза, чёрные длинные, слегка вьющиеся волосы, собранные в хвост сзади. Одежда представляла из себя чёрные доспехи, похожие на китайские, надетые на чёрно-белое ханьфу. Этот молодой человек, радостно улыбаясь, бежал к ней, держа левую ладонь на эфесе меча, висящего на его поясе. Подбежав, он крепко обнял Натали, сняв с какого-то более высокого места. Ладони и пальцы девушки коснулись его грубых, наверное, плотных кожаных или металлических наплечников. Наташа не видела себя со стороны, она ощущала и чувствовала всё от первого лица. В душе и сердце Натали появилась сильная жгучая невыносимая тоска и горечь, даже больше зажгло и защемило от чего-то неизвестного грудь. Словно она что-то испытывала к этому юноше, но не могла понять, что именно, как в жутком кошмаре или наваждении, будто что-то случилось, что она не знала и не могла изменить, и это нечто съедало её изнутри, вводило в исступление. Наташа в облике Мин Мэй проснулась схватившись за сердце. После в полумраке развернула и приблизила к своему лицу ладони, пристально их разглядывая.
— Что за фигня? — недоумённо спрашивала она саму себя, потому что её ладони и пальцы даже сейчас продолжали сохранять чёткое, явственное, ощутимое всеми рецепторами кожи прикосновение к жёстким наплечникам. Даже сейчас она могла не только вспомнить, но и ощутить ладонями узор на них, а также все выпуклости и впадины на грубой коже доспехов, похожий на гребень крокодила. — Что это за хрень?! Изыди, — девушка потрясла кистями рук, но ощущения всё так же очень медленно постепенно уходили, оставляя в памяти неизгладимый след.
Следующий сон погрузил её в неизвестную комнату китайского стиля с тусклым светом свечей. И снова она всё видела от первого лица. Вот Наташа держит какой-то лист бумаги, на котором начертано много иероглифических символов. И было странно, будто она всё прочла и поняла, но в то же время ничего не поняла, словно у неё раздвоение личности. Это было весьма
Наташа подскочила и села, схватившись за бок, где в районе поджелудочной была боль от стрелы во сне, дышать всё ещё было тяжело. Девушка испуганно хватала воздух ртом и плакала, сама не зная, почему.
Услышав стоны молодой госпожи, в комнату ворвались Ци Шуй и Хуан Цзао:
— Госпожа, что с вами?! Что случилось?! Вам плохо?! Вам трудно дышать?! У вас что-то болит?! — заводили они её вопросами.
Мин Мэй-Наташа стала приходить в себя, от духоты и боли остались лишь отголоски:
— Не знаю, что со мной, дышать тяжело было и боль в животе.
— Позвать лекаря Сюаня?! — спросила Ци Шуй.
— Да вроде проходит. Хорошо, — согласилась Ната-Мэй, сама испугавшись не на шутку.
* * *
Ещё не рассвело. Девушка сидела на своей кровати с распущенными длинными чёрными волосами, в пижамной одежде, ноги в сшитых из шёлка белых носках были поставлены на ступеньку, а на лице и во взгляде поселился страх.
Сюань Чжень, заглянув в глаза пациентки, быстро сел на стул рядом с постелью, и набросив лёгкий полупрозрачный шёлковый платок на запястье Гу Мин Мэй, приложил подушечки пальцев к пульсирующему кровеносному сосуду.
— А это ещё зачем? — спросила Наташа-Мэй.
— Сестра Мэй-эр, ты уже совершеннолетняя девушка, а я молодой мужчина, — быстро проговорил лекарь. — Раньше было можно, а теперь без него нельзя.
Натали раздражённо выдернула небольшой кусок ткани и кинула на кровать:
— Давай не будем сейчас в ромашку играть, можно или нельзя! — нервозность проскальзывала в голосе девушки. — Я хочу получить достоверную информацию о моём здоровье, это не шутки.
Немного посидев в тишине, лекарь Сюань после осмотрел лицо, глаза, горло и живот Мин Мэй, ловко, быстро и аккуратно прикасаясь своими пальцами, затем вынес вердикт:
— Я не обнаружил никакого заболевания. Но признаки, что боли и затруднение дыхания были, есть. К тому же, энергии инь и ци в беспорядке, в животе холод, а в лёгких жар. Чувство беспокойства и страха сбивает потоки жизненных энергий и заставляет спазмироваться некоторые мышцы, — молодой мужчина пристально и многозначительно посмотрел Гу Мэй в глаза, — если бы я знал всю правду, что происходит на самом деле, мог бы поставить более точный диагноз.
Глаза барышни пугливо спрятались, сейчас Мэй-Наташа была напугана и не могла быть собранной:
— Мне приснились кошмары. Наверное, переживания сказались.
Сюань Чжень покачал головой:
— Сестра Мэй-эр, я не враг тебе и не из болтливых. Ты же Мэй-эр?
Ната, жалобно увеличив глаза, испуганно-заторможенно кивнула, не имея, возможности что-то произнести, страх сковал горло.
«Не возмущается и категорически не утверждает. Взгляд всё тот же — другого человека. Понятно, что здесь что-то не то, а так же в том, что произошло или происходит, она не виновата… так напугана. Эта девушка слишком милая и более интересная, чем настоящая Гу Мин Мэй», — подумал Ю Чжень: