Следы Цивилизации. Книга III. Цена обретения
Шрифт:
Дроны-светлячки тем временем подсветили других роботов-помощников, которые, шелестя полимерными крылышками подобно пчелам или колибри, но покрупнее принялись рассыпать по сцене какой-то густой зелено-желтый порошок из закрепленных под брюхом мешочков. На сцене образовывались целые дорожки из подобной разноцветному песку массы. В какой-то момент они окончили разбрасывание корма и удалились. Сцена на несколько секунд опустела. Будто на запах откуда-то из ниш по ее краям появились гусеницы. Дроны-светлячки их тут же подсветили. Сцена начала свое неспешное вращение.
Айра сидела на весьма удобном месте и могла лицезреть многие детали, даже без проекционных очков для увеличения и контраста. Они были тут у всех зрителей, как часть, как обязательный атрибут для посетителей мульти-перформанса. Именно через эти очки шло комментирование происходящего и акцентирование внимания зрителей на наиболее яркие и восхитительные моменты шоу. Внимание всех сейчас было приковано к тем самым гусеницам, которые неспешно выползли на сцену и с аппетитом поедали сыпучую зелено-желтую массу. Существа росли и делали это прямо на глазах публики. Не прошло и получаса, как гусеницы увеличились до одного метра длинной и 30 – 50 сантиметров
В это самое время из недр сцены вверх стали выдвигаться серебристые шесты, не больше 10-и сантиметров шириной. Они неспешно росли вверх будто тонкие и идеально стройные деревца-колышки, становясь все выше и выше. Присмотревшись Айра заметила на них многочисленные отростки. Которые сразу на глаза не попались, но сейчас отрастали от ствола в разные стороны словно ветки деревьев. Утучненные едой гусеницы медленно и как бы лениво принялись заползать на шесты. Давалось им это явно через силу, но они упорно взбирались повыше туда, где начинались ветки. Теперь Айра в свете дронов смогла более детально рассмотреть и самих гусениц. Их темно-зеленые, местами в синие пятна тела шевелились и вздувались. Многочисленные лапки имели на концах присоски и коготки. Они могли цепляться к любой поверхности и карабкаться по ней, как истинные скалолазы. Добравшись до веток, они цеплялись за них используя странный клейкий состав, выделяемый изо рта. Далее начиналось самая удивительная часть шоу, о которой Айра знала по слухам от тех, кто уже имел счастье побывать. Повисшие гусеницы скручивались в клубок, как бы крепко сцепляясь, склеиваясь с веткой обоими концами своих гибких тел, и заметно светлели. Они свисали, и внутренние жидкости отливались от верха к низу, повинуясь гравитации, образуя как бы белесые подсушенные шелушащиеся наросты вокруг уплотнения к низу, похожего на некий спелый плод. Все это происходила прямо тут на сцене. Жизнь внутри банальных и даже в чем-то отталкивающих взгляд гусениц преобразовывалась на глазах. Теперь на ветках шестов висели уже высохшие каплевидные коконы, обмотанные бледным белым «одеялом» собственной гусеничной кожи. Они пульсировали и расширялись, что подтверждало наличие в них активной жизни. Чуть позже та самая активная жизнь стала просвечиваться сквозь все более истончаемую кожицу гусениц. Паутина связывающихся и сплетающихся внутри разноцветных сосудов в каждом коконе жила по своему закону жизни, снабжая питательными веществами растущее к низу утолщение. Яркие цвета то вспыхивали разными оттенками, то затухали, но каждый раз просвечиваясь изнутри вызывали у публики в зале эмоциональный восторг. Музыка в такт пульсирующей в коконах жизни возникла где-то под сводами купола огромного зала и незаметно опустилась на присутствующих, то усиливаясь, то исчезая куда-то. Общий ее ритм дополнял и расширял происходящее на сцене, вызывая неописуемый восторг у публики. Айра непроизвольно, но скорее под впечатлением от происходящего, успела насчитать до 3-х сотен коконов. Ими была заполнена вся сцена мульти-перформанса. Именно количество пульсирующих существ, свернутых и висящих на ветвях шестов-деревьев подобно неким живым светящимся плодам и восхищала больше всего. По сути это была бесподобно продуманная игра, буйство сокрытой жизни внутри многочисленных ограниченных пространств. Вся сцена уподобилась некому таинственному и живому сверкающему и пульсирующему разноцветному лесу. Серебристые шесты и ветки придавали общему образу невероятную притягательную силу. Оторвать глаза было очень сложно. Айра заметила, как многие зрители не выдерживали и снимали проекционные очки, не дожидаясь разрешения от гида-ИИ приборов. Она тоже сняла. Все так делали, ну или почти все. Видеть живыми глазами шоу оказалась не менее восхитительно, чем через интеллектуальную оптику.
Тем временем первые коконы, пульсируя и расширяясь, внезапно замерли и застыли, словно мертвые. Еще спустя несколько минут потух и омертвел весь серебристый лес. Жизнь остановилась. Даже музыка словно отстранилась куда-то, затихла почти совсем, давая присутствующим прочувствовать момент. Эмоционально это подействовало слишком сильно. Даже устойчивая психика Айры поддалась на провокацию создателей шоу. «Нет! Пожалуйста, не умирайте! Я прошу вас!». На глазах выступили слезинки. Некоторые откровенно впечатлительные особы женского пола рядом ниже буквально ревели, как маленькие дети. Не удержались даже некоторые из мужчин, поддавшись навалившейся меланхолии и плачу. Айра вернула очки на переносицу, потому что по отзывам знала, что дальше будет нечто такое, к чему лучше быть, все же, немного подготовленным. Там у левого глаза появилась предупредительная надпись, гласящая и предписывающая не снимать очки до завершения да бы избежать травмирования психики. «Ладно. Все понятно. На этот случай у меня, все же, есть симбионт, но спасибо за предупреждение». Айра улыбнулась, но не собственным мыслям, а потому что коконы внезапно ожили. Это случилось так неожиданно и так восхитительно одномоментно, что по залу прошел возглас некоего единодушного облегчения, словно все 15 тысяч присутствующих тут, включая лоджии, вип и балконы внезапно освободились от некоего тяжкого бремени. «Как им это удается!?». Айра буквально плакала от счастья, словно попала в далекое почти забытое детство, где родители дарили ей то ли куклу, то ли другой какой подарок. То было ее последнее «лето» в кругу семьи, после чего она оказалось в симбио-группе на долгие годы. Именно сейчас почему-то все радостные воспоминания поперли из нее, как извержение вулкана. «Что со мной!? Не распылили ли они тут какое вещество!».
Дальше случился буквально катарсис. Многочисленные коконы, пульсируя и качаясь на ветвях, начали звонко лопаться, сопровождая все это хлопками подобно сильным ударам в ладоши. Дроны-ассистенты, кружащие вокруг сцены, очевидно усилили звуки, чтобы передать происходящее в красках и наиболее возможной полноте. Каждый новый хлопок-взрыв сопровождался выбросом разноцветной пыли-пыльцы. Сцена окуталась цветным «дымом», который ярко подсвечивали те самые дроны-ассистенты «светлячки». В какой-то момент возникший недавно искусственный свет начал затухать, погружая всю сцену почти в сплошную
Сцена буквально вспыхнула яркими источниками света. То тут, то там на ней распускались «живые цветы жизни». Это были большие ростом в 1.5 метра Бабочки или, как их официально именовали ученые – «батерфлессы», но не простые насекомые, а удивительно похожие внешне по строению тела на гуманоидов или даже самих людей. Перед глазами всех зрителей будто ожили древние сказки и истории про сказочных фей. Яркие разноцветные, и голубые и оранжевые, и красные и фиолетовые, и желто-зеленые и пурпурно-серые принцы и принцессы, взмахивая такими же яркими полупрозрачными с пульсирующими прожилками крылышками взмывали над сценой, то сбиваясь в стайку, то рассыпаясь подобно многочисленным искрам, как от праздничного фейерверка. Они выписывали в воздухе какие-то невероятные по красоте и изяществу фигуры. Шелест от работы многочисленных крыльев то усиливался, то сходил на нет, образую некую тихую мелодию. Бабочки собирались сначала в маленькие стайки. В каждой такой зримо выделялся некий фаворит или фаворитка: наиболее яркая и пестрая Бабочка. Затем стайки вливались в группы покрупнее, образую некую единую стаю с самыми красивыми и пестрыми Бабочками во главе. Они задавали ритм и тон движению всей остальной стае. Зрелище захватывало и восхищало своим неповторимым рисунком танца, который вспыхивал снова и снова в разных частях над темной сценой.
– Господи! Боже мой! Что я сейчас вижу! – ахнула в голос не в силах сдержать свои эмоции Айра. – Такая красота! Как это возможно!?
Ее кожа под нарядным комбинезоном вся наэлектризовалась и покрылась мелкими прыщиками от невероятного волнения. Дыхание сперло так, что не возможно было выдохнуть, словно что-то мешало легким выпустить переработанный воздух наружу. Каждый взмах крыла Бабочки буквально вызывал неописуемый восторг. Айра заметила, как многие, если не все зрители, бросились снимать проекционные очки, чтобы видеть происходящее волшебство своими собственными глазами. Айра поддалась искушению и тоже сняла их, хотя предупреждение от гида-ИИ никуда не делось, но все так же ненавязчиво взывало не снимать прибор. Да, кто же его слушал!
Бабочки же не просто летали по сцене и над сценой. Они буквально искали, выбирали себе пары. Среди всего этого восхитительного множества на контрасте выделялись мужские и женские особи по весьма характерно выраженным признакам, более широкие бедра у самок, и плечи – у самцов. Были и другие характерные половые признаки, но Айра в них не всматривалась, но воспринимала разнополость особей в целом, в совокупности факторов. Это давалось будто само собой, легко и на автомате. Бабочки, летая и кружась, сцеплялись в пары за руки, как люди. Только теперь Айра решилась рассмотреть их подробнее, в деталях. Они действительно имели невероятное сходство с людьми. Только были некоторые характерные отличия от хомо-сапиенса в движениях бескостных или же хрящевых конечностей. Руки и ноги двигались в такт взмахам разноцветных крыльев, пульсирующих прожилками, как у листьев так, словно костей там просто не было. На руках имелось по 3 пальца, но без ногтей и с утолщениями. На ногах картина была подобной. Кисти ног и рук почти не отличались, как у приматов. Бабочки могли сцепится не только за руки, но и за ноги. В таком случае полет пары был еще более завораживающим, так как летели они вниз головой. Они всегда делали это изящно и плавно, будто тщательно подбирали себе пару раз и навсегда. Волнистые и яркие волосы на их головах распускались, распушивались во все стороны, подобно спелым одуванчикам. Айра присмотрелась к их лицам. Овалы очень сильно походили на человеческие, только совсем не было носов, а вместо них – лишь по две аккуратные дырочки для дыхания. Ротики «батерфлесс» были совсем маленькие, будто детские, а вот глаза, наоборот, просто огромные в пол лица, как бы немного раскосые и какие-то необъяснимо притягательные. Айре сразу же чуть ли не физически захотелось встретиться взглядом хоть с одной из Бабочек, однако пока это не удавалось.
Тем временем шоу продолжалось. Из пола сцены словно из обогащенной почвы, как на дрожжах, вверх полезли разновидные цветы, украшенные яркими и крупными бутонами. Они стройно рядами вылезали вверх и тут же распускались. В течение нескольких минут вся сцена оказалось покрытой цветущим ковром. Бабочки словно ждали этого момента, с интересом всматриваясь вниз и наблюдая за их ростом и преображением. Они дружно спускались, садились, обхватывали стебли цветов своими мягкими светящимися 3-палыми ручками и погружали мордочки прямо в цветки. Теперь Айра заметила, что из небольших и аккуратных ротиков высовывались тонике язычки-хоботочки. Бабочки пили нектар или же просто собирали пыльцу. Сказать точнее Айра не могла, потому что не видела, что там на цветах. Однако «батерфлессы» лакали их содержимое с таким упоением и самоотдачей, что и у ее самой выделилась слюна, и захотелось перекусить.
Цветы осушались «досуха». Их выпивали прямо «до дна». Осушенный цветок бледнел и опускал сначала голову, сворачивая лепестки, а потом и сам опускался вниз. Множество таких поникших цветов теперь образовывало собой некую мягкую зелено-синюю подстилку. Бабочки, насытившись, усаживались вниз на мягкий, «живой ковер». Их крылышки аккуратно сворачивались за спиной. Теперь они еще больше стали походить на неких людей или просто гуманоидов. Их движения, хождения по «живому ковру» были плавные и волнительные. Айра поймала себя на мысли, что Бабочки заигрывают и привлекают к себе пары, которые выбрали еще летая над сценой. Дальше от увиденного Айра ахнула. «Ой! Питу бы тут понравилось! Он – любитель такое пересматривать!». Только теперь она обратила внимание на первичные половые признаки Бабочек, которые скрывались до времени тем, что не испускали света в интимных зонах. Теперь же что-то в «батерфлессах» изменилось. Ярко за-пульсировали губы, глаза, волнительные контуры их тел и половые органы. Картинка преобразилась и стала буквально «не для детей». Бабочки, неспешно и заигрывая, то приближались друг к другу, то снова отдалялись. Они, прямо как люди, строили партнерам и партнершам глазки, стеснительно скрывали паховые зоны, которые светились, как праздничные украшения, просто притягивая туда внимание зрителей.