Слепая добродетель
Шрифт:
– Довольно, увидимся завтра на строительстве.
– Пошли, Варя, провожу тебя, - Егор помог ей подняться.
– Не дури, нога же болит, хромаешь. Пойдем. Я же не обижал тебя никогда, так?
– Не обижал.
– Пойдемте, нам по пути, - улыбнулся меценат.
Варвара зыркнула на Станислава, но не проронила ни слова, только сжалась вся. Люди тоже разбредались по своим делам. Настроение было отвратительным у всех. Они разочаровали своего благодетеля. И снова причиной тому была Варька. Святой человек! Она его клянет, а Станислав заступается,
В третьем часу ночи небо на восходе просияло багряным золотом. Вся деревня всполошилась, когда Егор сообщил - горит помещичий дом. Тушили до самого рассвета, да спасти сумели лишь половину имущества Кислицына.
– Ничего страшного, Акулина Васильевна, - заверял он всполошившуюся женщину, - все отстроим. Благо, денег у меня много. Не волнуйтесь, не дай Бог еще давление подскачет.
– Ох, Станислав Егорович! Вот почему такие хорошие люди, как вы, страдаете? Как так? Не понимаю!
– Надо разобраться, - произнес Степан.
– Нельзя преступника ненаказанным оставить. Поди еще кого-нибудь подожжет.
– Не надо. Это Варька сделала.
С перекошенным от ярости лицом Николай протянул Станиславу серебряный крестик на веревочке.
– Нашел возле забора. Она никогда с ним не расставалась. Наверное, обронила, пока дом жгла.
– Ну, знаете ли, это уже перебор!
– воскликнул Григорий Никифорович.
– Умалишенная и ладно. Но дома жечь! А вдруг бы кто помер!
– Пойдемте, - скомандовала теть Женя.
– Сейчас мы ей устроим!
– Да, - подхватили люди, - хватит терпеть те беды, что Варька нам на голову сыплет!
– Не нужно. Ночь же, давайте утра подождем.
– Нет, Станислав Егорович, - покачала головой Наталья Митрофановна.
– Я не виню Варвару в смерти Алешки, мне жаль ее, да край это, край. Я безмерно вам благодарна, я уважаю вас, но вам здесь не жить. Извините.
– Я не считаю это хорошей идеей, есть же полиция.
Но в данном вопросе деревенские с благодетелем не согласились. Люди вскипали от гнева, и остановить толпу не было по силам даже Кислицыну.
Церемониться с Варварой люди не думали: Николай с Антоном выволокли сонную девку из постели во двор, и толкнули в руку разгневанной толпы.
– Дрянь! Нечестивица! Порождение пекла!
– выкрикивали деревенские, тягая ее за волосы да толкая из рук в руки.
– Вот ты и попалась! Сейчас мы тебя покараем!
– Что здесь происходит? Твою же... вы совсем из ума выжили?!
Станислав Егорович окинул толпу полными ужаса глазами. Люди тот час замолкли и потупили взгляды. Варвара зыркнула на протянутую ей руку. Давление, что оказывала на нее толпа, вынудило убогую принять помощь. Кислицын улыбнулся ей. Глядя на него затравленным зверьком, убогая все же осталась стоять рядом.
– Послушайте, - с осуждением начал Станислав, - я шокирован. Не думал я, что в век высоких технологий мне доведется увидеть суд над ведьмой.
– Но...
– Никаких возражений.
Толпа оживилась перешёптываниями. Люди в ужасе глядели друг на друга и в сердцах ненавидели Варьку-беду пуще прежнего. Если этот светлый человек покинет Марьевку, то деревня точно сгинет во тьме. Ну, раз Станислав Егорович так снисходителен к Варьке, они тоже обязаны потерпеть.
– Сделаем так, как вы скажите, - произнес Николай.
– Прекрасно, - выдохнул мужчина и повернулся к Варьке.
– Варвара, ты когда-нибудь была в больнице?
– Нет, - буркнула она.
– Значит, нужно съездить. У меня есть знакомый психиатр, очень хороший специалист. Я понимаю твое недоверие ко мне, Варвара, поэтому с тобой в город съездит Акулина Васильевна. Она человек взрослый и ответственный.
– Конечно, - заулыбалась та.
– Поедем.
– И я поеду, - произнес Егор.
– Есть такие таблетки...
– Нет! Присмотрели ключик заветный в мусорной куче, дали нависнуть над куполом туче. Душа алтарь кровью напитает, демон крылатый над вами летает! Служить службу иконам ложным, чтобы дверь заветную стало открыть возможным!
Глаза Варьки вспыхнули огнем в свете керосиновых ламп. Черты лица заострились, в уголках рта выступила пена. Будто озверев, умалишенная рвала на себе волосы и повторяла: "Зверь! Зверь! Зверь!" Люди уставились на нее, слова промолвить никто не решался. Кислицын тоже отступил. Наблюдать за подобным припадком было действительно страшно, а еще страшнее осознавать, что помочь бедняжке не представлялось возможным.
– Рухнет, уйдет под землю ваша церковь, - прохрипела Варька.
– Не для Господа вы ее строите.
Растолкав людей, девка устремилась в лес. Деревенские проводили ее взглядами и перекрестились. Ветер закрутил по дорогам пыль, переполненные влагой тучи не выдержав, пролили дождь на головы людей. А те продолжали стоять, будто истуканы молча.
– Мои слова остаются в силе. Надеюсь, Акулина Васильевна и Егор, я все еще могу рассчитывать на вашу помощь?
– Конечно-конечно, - поспешила заверить его женщина.
– Егор?
– Да, Станислав Егорович.
– Прекрасно. Уже поздно, все мы устали, давайте расходиться. Спокойной ночи.
Кислицын оставил двор Варьки первым. Люди вскоре проследовали за ним. Даже самые отъявленные сплетницы не решались открыть рта. Не ведьма? Ага, конечно. А кто здесь сыпал проклятьями и демонов зазывал? Нет уж, пускай ее в больнице закроют, раз запрещено сжечь, как то подобает. Лишь бы подальше отсюда.
Ни на следующий день ни через неделю Варька дома не появилась. Люди искали ее повсюду: Николай с парнями дежурили на кладбище, Егор с мужчинами постарше прочесывали лес. Станислав Егорович контролировал их вылазки, но сам оставался на стройке - церковь вот-вот должна была открыть свои ворота прихожанам. Последние же на Библии клялись, что самосуд над убогой вершить не станут.