Слепая добродетель
Шрифт:
– Не слушай, - Варька с мольбой взглянула на Егора.
– Он обманет.
– Мама, - прошипел Люцитаус, - прекрати. Не забивай парню голову. Говори, Егорка, я все исполню, преисподней клянусь.
– Я тебе не мать!
– заорала Варька.
Демон отшатнулся, вскинув окровавленные руки. Татуировки на его теле блеснули серебром. Убогая встрепенулась. По ее щекам заструились черные струи. Они катились к груди по шее и оставляли после себя ожоги. Варька кривилась от боли, а демон не спешил вновь схватить ее.
– Боже Вечный, избавивый род человеческий от пленения диавольскаго, избави рабов Твоих от всякаго
Да бежат именем Твоим святым, и единороднаго твоего Сына, и животворящаго Твоего Духа, от создания рук Твоею. Да очищены быв от всякаго искушения диавольскаго, преподобне, и праведно, и благочестно поживают, сподобляем пречистых тайн единороднаго Сына Твоего и Бога нашего: с Ним же благословенны ecи, и препрославенны, с Пресвятым, и Благим, и Животворящим Ти Духом, ныне и присно, и во веки веком. Аминь*, - глядя на Люцитауса, говорила убогая.
– Ти, создание мерзкое, богохульное, изыди! Изыди!
Хвосты демона рассекли воздух со свистом. Люцитаус шипел, скалился, впиваясь копытами в камень и прогибая его. Глаза его потускнели, силуэт дрогнул в свете свечей. А Варька все читала и читала молитвы. Она обращалась ко всем святым, рыдала черными слезами, теряя силы. Вместе с ней терял силы и Люцитаус: огонь за его спиной становился желтым, стихал, какофония богохульств делалась тише. Белесые глаза убогой больше не видели врага, но слепота не мешала ей продолжать нести слово Божье.
– Аминь!
– вскрикнула Варька, и двери церкви распахнулись.
Огонь за спиной Люцитауса погас. Кислицын было метнулся к двери, но пламя вспыхнуло с новой силой, преградив ему путь.
– Приведи людей, - обратилась Варька к Егору.
– Молитесь вместе со мной, пока свет не снизойдет на эту церковь. Иди же!
– Да, Варенька, - закивал он.
– Мы поможем. Прости...
– Иди!
Люцитаус метнулся за парнем, но Варька не позволила: схватив его за волосы, убогая притянула демона к себе. Заостренные хвосты хлестали девку, нанося глубокие раны, но она не обращала на боль внимания. Слепые глаза взирали на противника с презрением. Люцитаус силился вырваться и не выходило. Впиваясь в ее плечи когтями, он старался протиснуться сквозь тело Варьки. Но Варвара не пускала и продолжала отчитывать его.
Двери захлопнулись за Егором, и стена пламени за спиной Люцитауса достигла окон. Варька отпихнула демона от себя, вскинула голову. Заправив за ухо белую прядь, убогая улыбнулась:
– Извечный враг мой, вот мы и остались наедине. Лицом к лицу, как было множество раз. Посмотрим же, кто одержит верх в очередной раз.
– Посмотрим, - бросил Люцитаус.
– Вот только, блаженная, люди сильно изменились. Неужели не видишь?
– Ты не изменился и это главное.
Ноги Егора подкашивались. Он спотыкался, падал и вновь поднимался. Сердце его выскакивало из груди, мысли в голове путались, одна хуже другой. Егор отмахивался от этих мыслей, страшился вспомнить то, что натворил. Нет, об этом нельзя думать сейчас. Нужно позвать людей и исправить хотя бы часть из всего этого кошмара.
– Просыпайтесь!
– кричал Егор, тарабаня кулаками все в новые двери.
– Просыпайтесь! Мы нужны в церкви!
Зевающие люди с непониманием глядели друг на друга.
– Да что стряслось?
– Николай схватил парня за плечи и встряхнул.
– Скажи внятно!
Егор качнул головой. Обхватив себя руками, он повернулся в сторону церкви.
– Там творится неописуемое, - хрипло произнес, наконец, Егор.
– Отцу Володимиру нужна наша помощь, он почти все силы истратил.
– Но он же сам нам велел в домах сидеть и носа не высовывать, - возразила Акулина Васильевна.
– Бесов много в Варьке, - настаивал Егор.
– Их уже переселили в барашка, но окончательно изгнать не получается. И...
Наталья резко развернула парня к себе. Ледяная вода выплеснулась из ковша ему в лицо и люди замерли с открытыми ртами. Егор во все глаза уставился на ухмыляющуюся женщину.
– Святая вода из собора Василия Блаженного, - пояснила Наталья.
– Вот теперь можно идти на помощь отцу нашему духовному. Не подхватил Егорка бесноватость, и мы тоже не подхватим.
Люди закивали с одобрением. Отец Володимир читал им Библию, крестил детей, даже когда церковь была готова обрушиться на их головы. А сколько добра жителям Марьевки сделал Станислав Егорович! О чем тут думать? Если Егорка сломя голову принесся сюда, значит, его прислал добродетель!
Только глаза показали не то, что ожидали сердца людей. Окна церкви пылали огнем, ее двери растворились в камне, как растворяется роса по утру. Купол дал глубокую трещину в центре и крест угрожающе навис над головами людей. Да не это было самым страшным. Вокруг церкви, отгороженные кругом из черного дыма, плясали черти. Маленькие и большие, они вскидывали руки к куполу, выбивали копытами адскую чечетку. Молодые бесы били в бубны, завывали в сотни ртов. Старшие выкрикивали проклятья на мертвых языках, ругая все, на чем свет стоит.
– Господи, спаси и помилуй, - прошептала Ефросинья и лишилась чувств.
Услышав о Боге, бесы, как один, развернулись к деревенским. Огромный бес с четырьмя рогами вышел вперед. Его глаза налились кровью, и он ударил в бубен. Несколько впечатлительных жителей Марьевки утратили сознание, еще несколько сбежали.
– Помолимся, - Наталья схватила Егора за руку.
– Попросим Бога нам помочь.
– Да, - подхватил Николай.
– Давайте!
Просветлевшее от огня небо затянули тучи. Поднялся штормовой ветер. Бесы завизжали, впиваясь когтями в собственные уши. Молодняк бросился к церкви, но огонь не пропустил. Испепелил, наполнив ветер смрадом жженой шерсти и серой. Верховный бес заколотил в бубен. Старшие собрались полукругом вокруг него и принялись звать своего господина.
– У меня нет души!
– завыл Люцитаус, царапая стену.
– У тебя ничего не выйдет!
– Посмотри мне в глаза!
– Варька схватила демона за хвост и потянула на себя.
– У тебя нет глаз!
– вскинувшись, он впился когтями в лицо девки.
– Нет!
Отец Володимир лежал возле алтаря. Стеклянные глаза его были обращены к его мучителю, который взахлеб читал заклинания из дымящейся книги. Кислицын метался по церкви. Он рвал на себе волосы, порываясь то ли сбежать, то ли помочь своему покровителю.