Слёзы Лимба
Шрифт:
— Эй, есть кто? — крикнула она в темноту, но в ответ услышала лишь стоны стен, которые уже с трудом справлялись с натиском морского ветра.
Неожиданно девушка услышала позади себя стук двери, которая без понятной причины захлопнулась и заперла девушку в этом темном помещении, где не было никакого источника света, кроме тусклой керосиновой лампы. Татьяна в испуге обернулась, надеясь выяснить из-за чего дверь сама по себе закрылась, и с трудом сдержала панический возглас, так как около выхода стояла темная мужская фигура, смотревшая на нее маленькими злобными глазенками.
— Боже милостивый! — выдохнула
Мужчина молчаливо кивнул и подошел к письменному столу, затем зажег на нем свечу, стоявшую на блюдце, после чего без единого слова принялся изучать свои записи, словно он так и не заметил присутствия незваной гостьи, которая в недоумении стояла рядом с лестницей.
— Простите, сэр… — выдавила из себя слова та, пытаясь хоть как-то привлечь к себе внимание столь странного мужчины. — Меня зовут Татьяна Хапперт. И я…
— Вы пришли сюда, чтобы спросить про то рыболовное судно, не так ли? — угрюмо спросил он, так и не взглянув на девушку. — Здесь редко кто-либо появляется. Особенно после войны, когда немцы разбомбили городок с церковью неподалеку. Люди ушли из этих мест. Есть пара домов к северу отсюда, но там вам вряд ли сумеют помочь.
— Да, я здесь из-за того судна. Вы не знаете, почему оно исчезло с берега? Здесь проводилось расследование…
— Я в курсе, мисс. Я наблюдал за данным событием некоторое время назад. И все видел.
— Тогда вы может быть расскажете, кто убрал судно с берега? Ведь была договоренность с местными властями, судно не имели права трогать до окончания расследования.
— Это были они… Они забрали судно, — загадочным тоном прошептал мужчина и резко вскочил со стула, в безумстве взглянув на девушку. — Вы больше его никогда не найдете. Оно исчезло навсегда. Отправилось в преисподнюю.
— Я не понимаю… О чем вы говорите? Кто его забрал? Какие люди?
— Знаете, — мужчина резко закрыл тетрадку и вновь уставился безумными глазами на испуганную девушку. — Я знал, что вы придете. Они сказали, что рано или поздно один человек приведет вас сюда. Мне было поручено ждать вас. Вы не представляете, как я был рад, когда вы вошли в мою скромную обитель. Это такая честь видеть вас перед собой. Вы — ключ к нашему освобождению. Вы — последнее звено.
— Извините, мне пора идти, — девушка поняла, что мужчина не в своем уме, поэтому направилась в сторону выхода, чтобы больше не видеть его обезумевший взгляд. — Извините, что побеспокоила вас.
— Нет!!! — внезапно завизжал мужчина и перегородил ей путь. — Вы никуда не пойдете! Они запретили вас отпускать. Они сказали, что если вы найдете его, то круг не замкнется, что после этого мы станем заложниками, и пути назад уже не будет. Я не имею права этого допустить…
— Дайте мне пройти! — крикнула на него девушка и попыталась отпихнуть хрупкого мужичка в сторону, но внезапно ощутила, как в ее грудь уперлось что-то твердое и очень холодное. Посмотрев вниз, она с тяжелым сердцем осознала, что на нее наставили пистолет. — Что вы делаете? Что вам нужно?
— Они забрали мою жену… Они забрали ее! Если я вас не убью, то больше никогда не смогу ее увидеть, никогда.
Девушка в шоковом состоянии отступила назад, чтобы увеличить расстояние между ее грудью и пистолетом.
Этому низкорослому мужчине явно чуть больше пятидесяти лет, на что намекали его волосы с проседью и ставшие глубокими морщины, изрезавшие его безумно бледное лицо, покрытое бородавками и странными пигментными пятнами. И один внешний вид выдавал затаившееся в нем безумство. Даже если бы Татьяна не услышала его слова, то сразу бы осознала, что с этим мужчиной что-то не в порядке.
Она всегда носила с собой пистолет, с тех самых пор, когда мужчина попытался в темном переулке лишить ее невинности. Он холодил ее кожу под пиджаком и был готов в любой момент нести свою службу ради спасения хозяйки. Но нельзя доставать его на глазах у этого психопата, иначе тот с легкостью прострелит ей грудь и моментально лишит жизни. Необходимо отвлечь его, выиграть хотя бы немного времени.
— Ведь ваша жена мертва. Вы разве не помните? — как можно спокойнее произнесла Татьяна, стараясь не делать никаких подозрительных движений.
— Нет! Она жива! Они забрали ее! Забрали мою Марию! Отняли ее у меня! — на глазах мужчины возникли крупные капельки слез, и он с трудом держал себя в рукам, что чувствовалось по его неуверенному дрожавшему, словно от холода, голосу. — У меня нет выбора. Я обязан убить вас. Вы не должны добраться до того юноши, встретиться с ним. Иначе мы все будем обречены.
— Опустите пистолет! — девушка сумела поймать нужный момент и выхватила из-за пазухи свое огнестрельное оружие, наставив его на удивившегося ее ловкости мужчину.
— Убив меня, вы сделаете только хуже. Ваша смерть спасет многих. Будьте разумной дамой. Вы ведь понимаете серьезность ситуации.
— Убей его, — рядом с Татьяной стал слышаться посторонний голос, принадлежавший пожилой женщине, которая явно была чем-то довольна и даже воодушевлена. — Ну же, давай! Сделай это.
Девушка на секунду повернула голову, чтобы найти ту странную особу, которая неожиданно возникла в этой комнате, но кроме нее и мужчины здесь больше никого не присутствовало. Тем временем смотритель маяка воспользовался моментом и стал стремительно давить указательным пальцем на курок пистолета.
Послышался щелчок, и помещение было в одно мгновение оглушено выстрелом.
Слабый свет от камина боязливо касался его лица, осторожно лаская своим мерзлым теплом многочисленные ссадины и ушибы, что покрывали едва ли не каждый кусочек кожи молодого человека. Из разорванной на две части губы сочилась кровь и в полубессознательном состоянии он инстинктивно прикусывал ее, чтобы хоть как-то остановить кровотечение, но темно-алая жидкость начинала проникать в горло, отчего тот тяжело кашлял, хрипло и жадно вдыхая пропахший дымом и сыростью воздух. Вскоре свет добрался и до его глаз и осторожно пощекотал длинные ресницы Эрвана, заставив юношу немного приоткрыть глаза, но веки были настолько тяжелыми, что молодому человеку пришлось их снова закрыть и лишь слушать тихую мелодию некой комнаты, в глубине которой раздавался какой-то шорох.