Слезы огня
Шрифт:
– Странное?
– У меня просто было такое чувство, что кто-то был там всего несколько минут назад. Я занимаюсь своим делом уже давно и знаю свои дома вдоль и поперек – это моя работа. Может быть, это неважно, но я все равно заметила, что кто-то был наверху и что-то искал. То ящик не совсем закрыт, то дверь в шкафу приоткрыта, некоторые вещи не на своем месте.
Теперь у меня не было никаких сомнений, что кто-то прокрался в дом сестры. И он не хотел, чтобы его видели. Почему?
– Думаю, вы должны сообщить об этом в
– Знаете, я пока не буду сообщать. Хочу сама проверить коробки. Кстати, мне нужно взять ключ у вас в офисе. Я где-то потеряла свой. Завтра утром подойдет?
– Нет, я сама проверю, нет ли там кого-нибудь.
Ночью прошел легкий снегопад, и утром мне потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы добраться до Хендерсонвилля. На этот раз я не раздумывала перед входом в пустой дом. Я сразу же поднялась наверх в спальню, где оставила две самых больших коробки. Закончив осматривать их, я села и начала обдумывать эту новую загадку.
Зачем кому-то понадобилось пробираться вечером в дом и взять только три вещи, ни одна из которых не представляет никакой ценности? Фотография Селесты, когда она выиграла свою первую корону, и платье, которое было на ней в тот вечер. Третьей пропавшей вещью была их с Ройсом свадебная фотография.
Когда я ехала обратно, я раздумывала о том, кто проник в дом и зачем. Но я зашла в безнадежный тупик. У меня разболелась голова, особенно когда я вспомнила о той машине, которая преследовала нас с Харрисоном. Какое все это имело отношение ко мне?
Я сообщила о случившемся в полицию Хендерсонвилля, и они пообещали мне, что будут посылать к дому патрульные машины.
Выехав на проезжую часть, я взглянула в зеркало, чтобы проверить, свободна ли моя полоса.
Темная машина, стоявшая через две машины от меня, тоже начала движение. Я несколько раз перестраивалась в другой ряд, но темная машина продолжала меня преследовать.
С меня было достаточно. Не включая поворота, я развернула машину и пристроилась в хвост преследовавшего меня автомобиля. Я хотела рассмотреть водителя, а лучше всего – номер машины. Но белый «кадиллак» перегородил мне дорогу, и я беспомощно смотрела, как мой преследователь скрылся из виду.
Ну что ж, по крайней мере, он знает, что я его заметила. В следующий раз я прижму его к краю дороги и получу ответы на несколько вопросов.
Управляющий нашего семейного винокуренного завода обрадовался до смерти, когда я согласилась спеть свою, ставшую популярной, песню о «королеве виски» на традиционном вечере накануне Рождества для работников и их семей.
– Фэйбл, мы продали почти вдвое больше виски с тех пор, как вышла эта песня и люди узнали, что она о нашем продукте!
Я пригласила Харрисона пойти со мной. После моей песни мы улизнули с этой вечеринки и пошли к ручью, откуда нам были видны огни огромного винокуренного завода. Глядя на них, я представила себе Диди. Что бы она почувствовала,
– Посмотри на все это! Дайана бы не поверила своим глазам, если бы была сейчас здесь.
– Думаю, она сейчас здесь. Во всяком случае, ты так считаешь. Она стала для тебя реальностью.
– Но она такая же реальная, как и я.
– Но не для меня.
Он долго смотрел на меня и тихо сказал:
– Ты нравишься мне в лунном свете. Но еще больше ты нравишься мне при свете камина. Поедем ко мне. Я хочу подарить тебе свой рождественский подарок.
С искренним сожалением я сказала:
– Я не могу. У отца случится припадок, если я не появлюсь ровно в полночь, чтобы выпить наш традиционный тост. Мы всегда пьем джулеп за всех умерших предков и еще не рожденных наследников.
Харрисон поцеловал меня и сказал:
– Я хочу, чтобы, пока мы находимся в этом волшебном месте, ты приняла свою судьбу, мисс Фэйбл Деверо.
– И какова же моя судьба, по твоему мнению?
– Стать великой певицей и моей девушкой!
Харрисон снова поцеловал меня, на этот раз так, чтобы я поняла, что он имел в виду.
– Забудь про джулеп, забудь про отца! Поехали ко мне домой, Фэйбл.
Искушение было велико. Рядом с Харрисоном я чувствовала себя желанной, а такого у меня еще никогда в жизни не было.
– Не могу. Извини.
Мы вернулись на вечеринку, чтобы пожелать всем веселого Рождества. Я раздала несколько автографов, и мы ушли. Харрисон отвез меня домой, но отказался от моего приглашения войти.
– Не думаю, что твой отец примет меня как часть вашей семейной традиции.
Я стояла на веранде и восхищалась прекрасным видом, как бы сошедшим с рождественской открытки. Я вспомнила поцелуи Харрисона, и в моей голове начала рождаться новая песня – «Будь моей девушкой».
Отец и мама ждали меня в гостиной, где сверкала украшениями огромная елка, и весело потрескивал огонь. Мы с отцом ладили в последнее время, в основном потому, что я почти постоянно мило улыбалась ему и придерживала свой язык. А сегодня он даже сказал, что я превращаюсь в «благовоспитанную молодую южанку».
Я не была так уверена, что превращаюсь именно в это, но не стала начинать спора в такой на редкость приятный день. Обмен подарками тоже попадал в категорию приятного. Отцу очень понравилась вещица из сниатита, которую я нашла в одном антикварном магазине для его коллекции. Мама была просто в восторге от старинных сережек с опалом. Я тоже достаточно охала и ахала над набором серебра времен Франциска Первого в коллекцию, которую родители начали собирать еще со дня моего рождения. В общем мы все вели себя очень хорошо, несмотря на то, что каждый чувствовал отсутствие Селесты, которая каждое Рождество пела для нас под аккомпанемент своей арфы.