Слезы пустыни

Башир Халима

Наступила минутная пауза, за которой последовал деревянный скрип открывающейся двери.

— Добро пожаловать! Добро пожаловать! — воскликнул сонный голос. — Добро пожаловать, дорогие гости.

Ворота медленно отворились, и в них просунулась голова, увенчанная шапкой черных с проседью волос. Улыбчивый хозяин пригласил нас войти, закрыл ворота и провел во двор.

— Добро пожаловать, — повторил он. — Добро пожаловать. Садитесь, пожалуйста. Чаю? Вы прибыли издалека? Вы должны выпить чаю. Подождите, моя жена спит. Я ее разбужу.

Прежде

чем мы смогли возразить, хозяин скрылся в темноте. Вернувшись, он наклонился к очагу и подул на угли, подкинув несколько пучков сухой соломы. В мгновение ока среди теней заплясал веселый огонь.

— Ну вот, меня зовут Абахер, — представился он. — Милости прошу. Я всегда так рад гостям.

— Эта молодая дама — доктор, — начал Бушара. — Мы приехали на грузовике. Она тоже Башир, из клана коубе, из деревни Хадура. Ты ведь ее родню знаешь? Я вот и решил — приведу-ка ее сразу к тебе.

— Ага! Она моя родственница — моя дочь, — радостно заявил Абахер. — Милости прошу, дочь моя. Я так счастлив, что у меня есть еще одна дочь, и эта дочь — доктор!

Я не удержалась от смеха:

— Спасибо, Абахер, спасибо! Я тоже счастлива, что у меня теперь есть еще один отец.

Возраст определенно делал Абахера «отцовской фигурой» для меня — на вид ему было не меньше пятидесяти пяти. Он познакомил меня с самой молодой из трех своих жен, Сафией. Она очень хотела приготовить мне ужин, но я сказала ей, что поела в дороге. Тогда Сафия принесла мне теплого молока и отвела в постель в своей хижине, а Абахер пошел ночевать в мужскую.

Утром Сафия приготовила вкуснейшую асиду, и за завтраком я рассказала Абахеру еще немного о нашей семье.

Оказалось, мы довольно близкая родня по линии коубе. Абахер знал, что у него есть родственники на юге Дарфура, но он редко получал о них новости. Абахер рассказал мне кое-что о своей жизни. Он был фермером и ежедневно ездил в поля на своем ишаке. А еще перечислил детей от каждой из трех жен.

Я попросила Абахера отвести меня в медпункт — я ведь должна представиться. С радостью, сказал Абахер, как только я покончу с завтраком и допью чай. Он знаком с заведующим, поэтому лично представит меня.

Дом Абахера находился недалеко от центра деревни, и после короткой прогулки мы оказались у медпункта. Это было приземистое кирпичное здание с оцинкованной железной крышей, стоявшее в тени акаций. На крытой соломой веранде перед входом ожидала очередь из пациентов. Веранда вела в процедурную, где вдоль стен было расставлено полдюжины железных кроватей; каждую покрывал истертый до блеска виниловый матрац. Оборудования имелось крайне мало, но по крайней мере здесь было чисто и пахло отбеливателем и дезинфицирующим средством.

Абахер провел меня в тесный кабинет сбоку от процедурной и представил Саиду, заведующему.

— Вот, дочка моя, — объявил он с широкой улыбкой. — Она доктор и приехала в медпункте работать.

— Я понятия не имел… — начал Саид, выходя из-за своего стола, чтобы поздороваться со мной. — С приездом. Добро

пожаловать. Я не знал, что вы приедете. Но мы так рады вас видеть!

Я пожала ему руку и пробормотала что-то о чести быть здесь.

— Проходите. Проходите и познакомьтесь с другими, — предложил он. — У нас тут так долго не было доктора! Вы знаете, в серьезных случаях мы направляем пациентов в Хашму, а это ужасное путешествие. Иногда самые тяжелые умирают по дороге. Но теперь у нас есть вы…

Последовав за Саидом в процедурную, я почувствовала, какое бремя ответственности ложится на меня. Было страшновато. Как я справлюсь? Я читала учебники и много училась, но практического опыта мне не хватало, а он значил очень много в таком месте, как это. Когда меня представляли команде Саида, состоявшей из четырех человек, я пыталась вести себя как ни в чем не бывало.

Сначала я познакомилась с медсестрами, Сумах и Маккой. Я сказала, что одну из них зовут так же, как мою бабушку, а другую — как тетю, сестру матери, и спросила, где они учились. Оказалось, что они окончили только начальные курсы по оказанию первой помощи: Макка — по акушерству, а Сумах — по общей медицине.

Молодой больничный служитель регистрировал пациентов и отвечал за порядок в очереди.

В задней части медпункта находилась амбулатория, где работали люди, следившие за поставками и распределением отпускаемых по рецепту лекарств.

Саид объяснил, что его собственные обязанности заключаются в управлении медпунктом, постановке диагнозов и выписывании рецептов. Теперь, когда здесь я, он сумеет сосредоточиться на управлении. Прежде чем я успела возразить, он попросил меня взглянуть на старуху, единственную стационарную пациентку в процедурной. Она лежала на кровати, на простынях, которые принесли ей родственники, так как у медпункта не было средств даже на столь элементарные удобства. Саид объяснил, что она не могла ни есть, ни пить без угрозы рвоты.

Старуха была тощей как скелет. Я взяла ее за руку, проверила пульс и внимательно посмотрела в глаза. Белки были желтоватые, и я предположила, что у нее проблемы с печенью. Я проверила ее руки, и точно: у нее были «барабанные пальцы» — с ногтями, изогнутыми, как звериные когти, — верный признак хронической печеночной недостаточности. Близкие пытались пользовать старуху традиционными прижиганиями, но ожоги воспалились. Она не могла толком ничего съесть. Я назвала Саиду свой диагноз и сказала, что пациентке нужно в больницу в Хашме.

Саид кивнул:

— Я так и думал. Мы пытались ее заставить, но она отказывается. Посмотрим, сможете ли вы убедить ее, доктор. Она глуховата, так что говорите погромче.

Я наклонилась к ее уху:

— Тетушка, у тебя с нутром неладно — с печенкой. Тебе нужно поехать в большой город, сделать в больнице анализы.

Она взглянула на меня с подозрением:

— Я и раньше все это слышала. Ты кто?

— Я новый доктор. Меня послали сюда из большого города.

Она фыркнула: