Слишком много щупалец
Шрифт:
Мой пламенный монолог прервал стук в дверь.
– Привет, – сказала вошедшая в номер Ангелика. – Как погуляли?
Прежде чем я успел ответить что-нибудь типа «неплохо», Бартоломью открыл рот и обрушил на белокурую бестию настоящий водопад хвастливых и очень неуместных слов:
– Да тут такое было! Ух ты! Мы нашли местное отделение Церкви Святой Воды и сходили к ним в гости! Пат придумал хитрый план, и мы многое узнали! И на диктофон записали!
Огонечки, зажегшиеся в голубых глазах Ангелики, мне очень не понравились.
– Рассказывай! –
Пришлось колоться, каяться и биять себя пяткой в грудь.
К тому моменту, когда я закончил, наша шпионка была готова рвать и метать и только изрядным напряжением истинно арийской воли удержалась от того, чтобы не придушить нас на месте.
– Идиоты, – сказала она после долгой паузы. – Иначе и не скажешь. Вас же точно видели – соседи, прохожие, еще кто-то, а пострадавший наверняка заявил в полицию. Плюс у ЦСВ есть свои способы добраться до тех, кто ей навредил. Вы это понимаете?
Я скромно потупился – хм, ну, видели, ну, полиция, ну, способы, и что с того?
Хотя мыслишка, что мы, и в первую очередь я, вели себя не самым разумным образом, все же появилась.
– Нужно немедленно убираться из Стокгольма, – Ангелика поднялась. – Счастье, что у нас тут нет больше никаких дел. Аэропорт и железная дорога отпадают – там слишком много полиции. Я возьму в посольстве машину, и мы рванем на ней в Осло. Не так далеко, но уже другое государство, и граница между Швецией и Норвегией существует только на картах.
В этот момент мне подумалось – какого ранга должна быть наша разведывательная валькирия, если она может запросто брать посольские автомобили? Не иначе эта красотка с золотыми волосами и рефлексами профессионального убийцы – полковник, а то и целый генерал.
– Собирайтесь, – велела Ангелика тоном, не оставлявшим сомнений в том, что возражений она не потерпит. – Через двадцать минут выходите из номера, я буду ждать на улице.
Оставленное нам время я использовал для того, чтобы побриться и помыться, а Бартоломью – дабы хорошенько поныть на тему «и почему красивые бабы всегда такие стервы?».
Ангелика обнаружилась у подъезда «Бест вестерн моргнингтон хотел» в компании черного «Мерседеса» с тонированными стеклами, явившегося словно прямиком из шпионских боевиков. Под ее свирепым взглядом мы забрались в салон, и белокурая бестия повела машину на запад, прочь из ставшего для нас опасным Стокгольма.
Ехали всю ночь, хотя ночь для этих широт в конце июня – понятие условное.
Останавливались дважды, первый раз за полночь, на автостоянке где-то между Вестеросом и Карлстадом, второй – ближе к рассвету, в крохотном поселке Орье уже за границей – размять ноги и перекусить. Коварный худред, оккупировавший заднее сиденье, большую часть пути благополучно продрых, а я хоть и пытался подремать, но не сумел.
К утру я чувствовал себя таким помятым, будто великаны играли мной в баскетбол. Самым обидным было, что Ангелика,
– Осло – это, конечно, хорошо, – сказал я, когда мы после ланча в Орье вновь залезли в «Мерседес». – Но что дальше? Или мы попросим в Норвегии политического убежища?
Белокурая бестия посмотрела на меня и приказным тоном заявила:
– Вы отправитесь в Эквадор. На месте соберете информацию о сделках с оружием. А я – в Англию, там обнаружилась еще одна ниточка, ведущая к человеку по имени Хаим Шоррот.
Я потерял дар речи, а вот проснувшийся Бартоломью его обрел.
– Куда? В Эквадор? – спросил он с воодушевлением сладкоежки, дорвавшегося до коробки с тортом. – Ну надо же! Здорово! Там есть вулканы, я знаю! А визу где будем получать?
Да, энтузиазма у Антона хватит на пятерых неофитов.
– Виза не нужна, – буркнул я. – У них безвизовый режим. Только это, елки-палки, далеко.
– Ничего, – безмятежно отозвалась Ангелика. – Чем дальше вы сейчас окажетесь от Европы, тем лучше.
Больше я спорить не стал ввиду полной бессмысленности этого занятия.
Через час мы увидели море, уже не Балтийское, как в Стокгольме, а Северное, а еще через пятнадцать минут запиликал телефон в моем кармане. Вытащив его, я обнаружил на экране незнакомый номер, судя по всему – российский, стационарный, да еще и не столичный.
– Кто это? – спросил Бартоломью.
– Сейчас узнаем, – я прижал мобилу к уху. – Але?
– Доброе утро, – раздался из динамика тихий голос. – Приятно слышать, что ты жив, Пат.
– О, шеф! – обрадовался я. – Пат-пат-патрясающе! А чего не со своего сотового?
– Я подозреваю, что его прослушивают. Как и телефоны в редакции. Ты понимаешь? И поэтому вынужден пользоваться помощью друзей из ФСБ. Перезванивать на этот номер не пытайся, его на самом деле не существует.
– Да, хреновенько… – Радость мою точно ветром сдуло. – А как наша родная «Вспыш. Ка»?
– Проблемы есть, но в целом все в норме. – Арнольд Тарасович кашлянул. – Очередной номер вышел три дня назад, работаем над следующим. Но это рутина. Ты лучше расскажи о том, что творится в твоей компетенции. Удалось раздобыть что-нибудь?
– Целый вагон! – Я принялся в красках расписывать наши злоключения, начиная с Кракова.
Кое-какие вещи, конечно, утаил – нечего шефу знать о том, что его особого корреспондента терзают видения, да и услышав про магию и древних богов, он скорее всего покрутит пальцем у виска.
Мне и самому, чтобы поверить во все это, понадобился не один удар реальностью в морду.
– Очень занятно, – сказал Арнольд Тарасович, когда я поведал ему про убийство в Турции. – Значит, это не единичное жертвоприношение? Мы будем отслеживать подобные события во всем мире, и если где произойдет нечто похожее, немедленно дадим тебе знать.