Слишком смышленый дурачок
Шрифт:
Удивительно, как много я услышал на уроках в церковной школе от отца Никодима. И как оказалось, всё осталось в памяти, а не, как любил выражаться сварливый учитель, влетело в одно ухо и тут же вылетело в другое. Сразу вспомнилась рассказанная им история о том, как Туровский князь Юрий Ярославович посадил на княжий стол в почти полностью языческом Пинске своего сына Ярослава Юрьевича. Достойный потомок великого Владимира Крестителя с дружиной православных богатырей изгнал из города и окрестностей всю нечисть, приведя люд местный к истинной вере в Господа нашего. Немногие из выживших героев-дружинников и стали первыми боярами Пинского удельного княжества, получив в наследное владение богатые земли. Почему
Вспомнилось ещё, как после смерти Ерофея тётушка нашла в его вещах нечистые амулеты. Пришлось позвать отца Никодима. Он их и сжёг на заднем дворе трактира вместе со всем имуществом тайного язычника. А там были не такие уж старые вещи. Как же злобно тогда шипела скупая тётушка.
Налюбовавшись окрестными пейзажами, я решил, что уже достаточно проветрился, и вернулся в машинное отделение, но пробыл там недолго, потому что Гордей знаками отправил меня обратно. Текущего знания языка немых было ещё недостаточно, поэтому удалось разобрать лишь то, что вскоре мне придётся поработать, так что нужно отдохнуть. Ну, отдых – дело всегда приятное, поэтому я вернулся к наблюдениям и размышлениям о всяком разном.
Поля, которые поначалу шли лишь отдельными лоскутами на наиболее удобных участках берега, постепенно увеличивались, примыкая друг к другу, а затем я увидел вдали поднимающийся к небу купол церкви. Он был хорошо виден благодаря тому, что все остальные строения то ли большой деревни, то ли уже небольшого городка были значительно ниже. Лишь парочка достигала трёх этажей, а основная масса – одноэтажные.
«Селезень» начал сворачивать к берегу. Через пятнадцать минут мы аккуратно встали у одного из четырёх причалов. Они, как и в деревне язычников, были бревенчатыми, но выглядели основательнее. И всё же по размаху складов и людности этому месту очень далеко до моего родного города. Меня никто не трогал, поэтому я продолжал наблюдать за происходящим и хорошо рассмотрел, как спустившийся на пристань дядька Захар ушёл куда-то в сторону складов. Пока его не было, я заметил, как повеселели и Данила, и Чухоня. Казалось, что они предвкушали какое-то радостное событие, но я терялся в догадках, какое именно. Ещё больше озадачился непонятным весельем ушкуйников, когда вернувшийся капитан объявил, что сейчас будем догружаться. Вот уж не думал, что кто-то станет радоваться тяжёлой работе.
Всё прояснилось, когда мы загрузились, да так, что ушкуй просел явно больше, чем положено, а мешки с зерном заняли всю палубу. Ящики с чем-то ценным забили не только трюм, но и часть рубки. Похоже, дальше нам с Чухоней придётся путешествовать верхом на мешках, что уж говорить о том, что возникнут проблемы с ночёвкой. Это важно, потому что вечерело, а ночи пока ещё прохладные, особенно на воде. Вот тут я и узнал, чему так радовались ушкуйники, а заодно и стало понятно, где мы будем ночевать. Когда последний мешок перебрался на борт, приободрившийся капитан громко сказал:
– Всё, шабаш. А теперь пошли в трактир. Гуляем!
Чухоня и Данила весёлыми козликами перепрыгнули через борт ушкуя,
– Идём, Стёпка, хоть нормально поешь и выпьешь, но чуть-чуть, ты и так дурной. Да и поспишь в мягкой постели.
Ну что же, насчёт поесть я всегда был не дурак, даже когда им и являлся. Да и попробовать алкоголь, чисто ради эксперимента, тоже не повредит… Наверное.
Опять непонятно, откуда пришла уверенность, что в моём случае много пить не стоит. Я в жизни не пробовал ничего крепче кваса. Однажды кузены хотели подпоить меня перекисшим пивом, которое отказывались лакать даже самые пропойные клиенты тётушки, но повариха Фёкла вовремя вмешалась и погнала хозяйских сынков самой грязной тряпкой из имеющихся в её арсенале.
Я последовал за развеселившейся компанией ушкуйников, лишь на мгновение придержав Чухоню, чтобы уточнить:
– А дядька Гордей?
– Да забудь ты про этого бирюка, – отмахнулся старый ушкуйник. – Он почти не пьёт, да и на люди выбираться не любит.
Далеко идти не пришлось. Двухэтажное здание трактира находилось сразу же за складами. Заведению тётушки до него было ещё дальше, чем местным причалам до Пинского порта. Публика, в принципе, такая же, но размах куда больше, и всё аккуратнее да чище. Прямо ресторан какой-то.
Внезапная мысль озадачила. О ресторациях в центре города я лишь слышал, и вряд ли их можно сравнить с этим хоть и солидным, но всё же просто трактиром.
– Ну что, ватажники, отпразднуем удачный поход!
Какой-то совсем уж раздухарившийся и раскрасневшийся капитан уселся во главе прямоугольного стола на крепком стуле, как на троне. Мы же заняли боковые лавки. Мои спутники довольно заулыбались. Дядька Захар, приосанившись, повернулся к подбежавшему вертлявому пареньку:
– Мечи на стол мяса побольше да лучшего вашего пива.
Щедрого задора капитана хватило ненадолго, и он принялся вполголоса обсуждать с пареньком, что именно подразумевалось под фразами «мяса побольше» и «лучшее пиво». Впрочем, я не особо расстроился, потому что даже то, что через пару минут дородная деваха притащила на наш стол, вызвало у меня сильное слюноотделение.
Слово-то какое затейливое для простого пускания слюней!
А затем мы дружно набросились на разносолы. Я от удовольствия даже замычал.
– Что, Стёпка, не так тебя кормит тётушка в своём клоповнике?
Отвечать не пришлось из-за плотно набитого рта, поэтому лишь мотнул головой, а затем, чуть подумав, пару раз кивнул. Моя неопределённость в суждениях вызвала у ушкуйников приступ смеха. Несмотря на его громкость, никто на нас внимания не обращал, потому что таких же компаний в помещении хватало. Почему-то подумалось, что обязательно должна случиться драка, но даже в заведении тётушки потасовки происходили крайне редко, а здесь и подавно. Вон какой детина сидит у входа, внимательно наблюдая за происходящим.
Не успели мы толком поесть, как нам принесли большие глиняные кружки с высокими шапками пены. Скорее всего, это пиво. Сомневался я потому, что тётушкино пиво не пенилось вообще.
– Ну что же, други, помянем почившего Осипа. Ушёл он в реку как настоящий ушкуйник, а чтобы душенька его не маялась, как только доберёмся до Пинска, лично закажу молебен в храме.
Мои посмурневшие соседи по столу дружно выпили до дна и тут же ухватились за новые кружки, благо разносчица притащила сразу восемь штук. Я ещё удивился, как это у неё получилось. С такой силищей и биндюжником работать можно. Что же касается меня, то хватило пары глотков, чтобы оценить очень неплохой вкус напитка и понять, что всю кружку пить не стоит. Хмель сразу ударил в голову, да так, что она закружилась.