Сломанная кукла

Рам Янка

И я реву.

Но это ещё ничего не значит. Это совсем не значит, что кто-то поможет. Им прикажут, запугают, купят, обманут... Что-то да подействует.

Алишер пойдет на все. Потому что, если он меня потеряет, отец сразу убьет его. Алишер очень любит жить. И жить так, как ему нравится.

Чтобы прекратить рыдать, я пытаюсь отвлечься.

Парни делают "баню по-черному". Груда крупных камней из реки, сложенные горой. Сверху лапник и сухие сучья. Все это горит как огромный шатер, топя

снег. Почему они называют это баней, я не понимаю. Но смотрю на высокий огонь, стараясь ни о чем не думать.

Псих, словно негласно запретил приближаться ко мне. Они все ходят по диаметру метров пять вокруг меня. Нарушив его лишь единожды, когда накрывали спальниками и отдали шоколадку.

Я глажу ее пальцами. Она ценная для меня. И совсем не хочу съедать. А вот горячий чай выпиваю.

Псих с другими инструкторами, выжав наши вещи, развешивает на дереве. Обувь перевёрнута и висит на тонких пеньках подлеска.

– Они же не высохнут до утра, - комментирует Радио.

– В мокрых пойдешь, - ухмыляется Танго.

– Я то может и пойду... А она?

– А она - не твоё сопливое дело, - хмуро обрубает Псих.

– Вещи и обувь будут сохнуть в бане. Не очкуй, - встряхивает мой бушлат Йода.

Псих, поймав меня взглядом, идёт в мою сторону. Садится рядом. Тоже смотрит на огонь. Показывает мой нож в ножнах.

– Это я забираю. Не обессудь.

Что я могу сделать с этим? Ничего... Хотя, с ним я чувствовала себя более защищенной.

– Как зовут?

Не хочу говорить настоящее имя. Но и врать ему сложно. Опасно врать тому, кто имеет власть над тобой.

– Женя...
– шепчу я среднюю версию между правдой и ложью.

– Как?
– не расслышав поворачивается ко мне.

– Женя...

– Ну, чего шепчешь-то? Не актуально уже.

Показываю на горло.

– Реально нет голоса?

Киваю, опуская взгляд.

– Волосы у тебя были длинные, красивые, да?
– с едва уловимым сожалением.

Молчу.

– Я спросил.

– Да.

– Тебя ищут. Думаю, ты в курсе.

– Да...
– дрожит мой шепот.

Ловя за подбородок поднимает мое лицо. Позволяю ему это, боясь открыто протестовать.

– Вот это - что?
– прикасается к скуле.
– Из парней кто-то ударил?

Отрицательно качаю головой.

– Это Вы...

– Так, Женя, - недовольно с угрозой вздыхает.
– Если ты будешь нести бред...

– Вы во сне. Локтем!
– испуганно шепчу я.
– Я не вру.

Отпускает. Хмурится.

– Да? Черт...
– облизывает губы, допивая свой чай.

Молчит, глядя вперёд. Костер громко трещит.

– Что с Солодом?

– Он уснул... И я... Вышла вместо него.

– От кого бежишь, Женя?

– От плохого человека...
–

дрожат мои губы.

– Ладно. Ешь, Женя, шоколад. А мы пока подумаем, как с тобой быть.

Напрягается, чтобы встать. Ловлю его руку.

Удивлённо поворачивается.

Из рюкзака достаю серьги. Я переложила их туда, чтобы не выпало больше ничего из кармана.

Вкладываю ему в ладонь.

– Не отдавайте меня им, - прошу я умоляюще.
– Пожалуйста.

С недоумением рассматривает драгоценности.

– Бриллианты и рубины, - шепчу я.
– Это дорогие серьги. Очень дорогие. Возьмите.

Отец дарил на премьеру. Я выступала в них.

Перекладывает мне их обратно в руку. Сжимает поверх мои пальцы в кулак.

– Убери. Потеряешь.

– Отпустите меня просто. Я сама дальше...

Сверлит взглядом.

– Куда "сама", Жень? Тайга. Здесь и мужики по одному не ходят.

Отрицательно качаю головой.

– Отпустите. Я же вам все равно в тягость.

Морщится недовольно.

– Тебя отпустить, это как зимой в окно канарейку отпустить. Идёшь дальше вместе со всеми. Расскажешь полностью ситуацию, там будет видно что делать.

Тянется пальцами к моей шее.

Рефлекторно подаюсь назад, спальник сползает, обнажая шею. Ловлю его на груди.

– Закройся!
– сурово.
– Вот это сними, - показывает на ошейник.
– С этим в баню не стоит. Это же кожа. Она может сжаться после пара.

Просовывая два пальца, демонстративно дёргаю.

– Никак... Там...
– рисую пальцем круг в воздухе.
– Проволока...из...

Задумчиво вспоминаю металл.

– Не порвать. Не разрезать.

– Да ну. Дай-ка.

Снимает ножны с ножа.

Дергаюсь назад.

– Срезаю его?

Нерешительно киваю.

– На спину. Спокойно. Замри.

Зажмуриваюсь. Чувствую ледяную сталь кожей. И другой рукой он сжимает мое горло, просовывая палец под нож.

Рывок. Словно дёрнули за поводок. Его вторая рука чувствительно придушивает, не позволяя пошевелиться.

– Бля... Это что ещё в нем...

Наклоняется над моей шеей.

Я кутаюсь в спальник.

Что-то там режет и рвет аккуратно.

– Ого...

– Псих! Ты чо там?
– настороженный голос Йоды.

– Иди-ка, глянь.

Они нависают надо мной, закрывая пламя огня и пробуждая глубинные страхи. В глазах темнеет. Я чувствую слишком близко их запахи - никакого парфюма, как у Алишера. Только дым, кожа, хвоя, табак, немного бензина, и мужской запах... Это заполняет меня, пугая тело. Их пальцы властно берут за горло, подбородок, крутят мою голову, тянут ошейник.

Паническая атака накрывает, вынуждая судорожно вдыхать.