Сломанная нота
Шрифт:
— На вершине колеса обозрения, откуда она не сможет убежать? — Я потираю подбородок. — Мне нравится.
— Сначала ты должен посадить ее на самолет до Парижа. — Замечает Финн.
Мы с Зейном обмениваемся взглядами.
Мы оба одновременно открываем рты, но прежде чем мы успеваем высказать все, что думаем, Финн говорит:
— Если ты скажешь, что похитишь ее, я перережу твои гитарные струны.
— Попробуй. — Рычу я.
— Каденс единственная, кто может убить твою гитару и остаться в живых. — Смеясь,
— Она возненавидит тебя навсегда, если ты будешь продолжать загонять ее в угол. — Предупреждает Финн.
— Как сказал Зейн, мне не нужно, чтобы я ей понравился, чтобы она вышла за меня замуж.
— Значит, ты решил угрожать ей?
— Я решил заставить ее признать то, что мы оба чувствуем. — Я нахмурился. — Это она все усложняет.
— А ты — тот, кто хочет, чтобы девушка, которая видит в тебе угрозу, вышла за тебя замуж. Каденс не глупа. И она не в отчаянии. Ты хочешь заставить ее влюбиться в тебя? Ты не можешь войти в нее с пылу с жару. Ты уже пробовал. И до сих пор это не сработало.
— И что же ты предлагаешь? — Фыркнул я, расстроенный.
Я не прошу их о помощи в создании сына. Достаточно просто затащить ее в постель. Стоит мне только прикоснуться к ней, как Каденс уже готова. Что бы она ни говорила, она не может отрицать химию между нами.
Но я совершенно не знаю, как заставить ее признаться, что у нее есть ко мне чувства.
— Будь умным. У тебя есть секретное оружие.
Зейн вскакивает с моей кровати.
— Что это?
— Ее сестра.
Я застываю на месте, обдумывая сказанное.
— Чувак. — Зейн хмурится. — Ее сестре тринадцать.
— Я не это имел в виду.
— Я понял, что ты имел в виду. — Бормочу я.
Брови Зейна взлетают вверх.
— О. О. Вообще-то это неплохо.
— Ты молодец, Финн.
Он пожимает плечами, как будто это очевидно. Самоуверенный ублюдок.
Я беру телефон и набираю номер Виолы.
Она отвечает сразу же, как будто ждала.
— Что она сказала?
Зейн заглядывает мне через плечо.
— Дай мне минутку. — Я сосредоточенно морщу лоб. — Я попросил ее номер.
Нажав на вкладку, я набираю номер, который мне дала Виола, и слушаю, как звонит телефон.
Зейн прижимается ко мне и прикладывает ухо к задней панели моего телефона.
Финн сидит с книгой, но я вижу, что он настроен на разговор, потому что он не перевернул ни одной страницы.
Звонок длится долго.
Наконец раздается щелчок.
Робкий голос говорит:
— Это... Датч Кросс?
— Привет, Виола.
— Ип! — Она испускает девичий визг. — Не могу поверить, что мне звонит Датч Кросс!
— Как поживаешь, Ви?
— Хорошо.
В ее голосе звучит веселье.
Зейн делает круговой жест, показывая, что мне следует поторопиться.
Я прочищаю горло.
— Вай, помнишь ту
— Угу. — Говорит она с нетерпением.
После того как мы помогли ей с уроком макияжа, Виола поклялась, что не забудет нашей доброты.
Я бросаю взгляд на Финна, а затем на Зейна. Сердце заколотилось, и я сказал сестре Каденс.
— Мне придется заплатить за эту услугу.
22.
КАДЕНС
— Проснись. Кейди, проснись.
Кто-то подпрыгивает на моей кровати, и если он не остановится в ближайшие пять секунд, я отправлю его пинком в соседнюю спальню.
— Кейди!
— Ург, уйди. — Неразборчиво бормочу я.
Выходные — единственное время, когда я могу выспаться, и я вымотана. Не помогло и то, что я не могла заснуть до двух часов ночи.
В голове постоянно крутились обвинения Джарода Кросса.
Датч? Наркоторговец?
Это настолько из ряда вон выходящее событие, что я могла бы рассмеяться, но чем больше я об этом думаю, тем менее нелепо это звучит.
Он достаточно пугающий, чтобы провернуть такое. Никто из учителей ничего ему не скажет, даже если поймают с поличным. Он холоден и беспечен. Ему наплевать на людей, которым он причиняет боль.
Но, несмотря на всю его жестокость, я думал, что у него есть границы, которые он не переступит.
Неужели я ошибалась? Неужели я ослабила бдительность, позволила сестре находиться рядом с человеком, которого я ненавижу больше всего на свете?
— Кейди!
Я застонала и закрыла лицо рукой, чтобы солнечный свет не пробивался сквозь веки. Золотистый свет все равно проникает внутрь, отчего у меня болит голова.
Виола трясет меня за плечи.
— Если ты сейчас же не встанешь, я начну петь.
— Не надо!
Я перехожу в сидячее положение.
Виола смеется, красивые карие глаза сверкают. Я впервые вижу ее такую широкую улыбку с тех пор, как вернулась мама. И тут же усталость покидает мое тело.
Я улыбаюсь в ответ.
— Почему у тебя такое хорошее настроение?
— Потому что сегодня наконец-то суббота. Выходные тянулись целую вечность.
Она садится на край моей кровати, и матрас подпрыгивает от ее веса.
— Суббота — день уборки.
Я тру глаза.
— Давай, Кейди. — Она выпячивает нижнюю губу и берет меня за руку. Покачивая ее взад-вперед, она уговаривает: — Может, сходим куда-нибудь и сделаем что-нибудь веселое сегодня?
От зевоты у меня хрустит челюсть и слова мешаются.
— На какие деньги?