Слова
Шрифт:
– Знаю.
Тот факт, что Скайлар тоже в восторге от шоу, хотя она посещала почти каждый их концерт в течение четырех с лишним лет, свидетельствует о том, насколько грандиозен этот момент.
С другой стороны, ее присутствие здесь может быть связано с тем, что в гримерке сидит Гвинет Барклай.
Она показалась довольно милой, но есть в ней что-то раздражающее. И это не связано с тем, что она носит ребенка Мемфиса, хотя это разрывает сердце моей подруги на части.
Дело в том, как она обращается со своей ассистенткой.
Хотя это действительно не мое дело. Не мне придется провести с ней остаток жизни. Черт возьми, я даже не увижу ее снова после сегодняшнего вечера.
Звучит следующая песня, и толпа сходит с ума. Мое сердце пропускает несколько ударов, и я не могу оторвать взгляд от сцены.
Феникс всегда устраивает удивительное шоу, но сегодня от него исходит такая энергия, которую я не могу объяснить.
Она еще более страстная и эмоциональная, чем обычно. Пронзительная.
– Не думаю, что нравлюсь ей, – говорит позади меня кто-то, чей голос очень напоминает Куинн.
– Кому? – спрашивает Скайлар.
– Гвен. Сегодня днем она сказала мне, что мы могли бы сделать несколько фотографий вместе, но, когда я зашла в гримерку, она сделала вид, что ее это не интересует.
Мы со Скайлар обмениваемся грустными взглядами.
– Возможно, она устала или у нее выдался тяжелый день, – предполагает Скайлар.
Защищать женщину, которая носит ребенка от парня, которого Скайлар любит, нелегко, но наверняка она не хочет, чтобы Куинн чувствовала, будто ей нужно выбирать между ней и ее кумиром.
Куинн хмурится.
– Может быть.
Словно по сигналу, к нам неторопливо приближается Гвинет. Полагаю, она собирается идти дальше, но в итоге пристраивается рядом со мной и смотрит на сцену.
– Как сексуально выглядит мой будущий муж! – воркует она, фотографируя его на телефон. – У нас будут такие прекрасные дети.
Я чувствую, как Скайлар напрягается по другую сторону от меня. Я сжимаю ее руку и прикусываю язык, дабы не выпалить, что Мемфис еще даже не сделал Гвинет предложение и она должна сосредоточиться на своем нынешнем ребенке, прежде чем планировать новых.
– Ага, – киваю я вместо этого. – Сегодня все в ударе.
Она морщится.
– Что довольно удивительно, учитывая проблемы Феникса.
Теперь напрягаюсь я.
– Какие проблемы?
Перекинув светло-русые волосы через плечо, она смеется.
– Брось, дорогуша. Все знают, что он наркоман.
Нельзя бить беременную женщину.
– Честно говоря, я удивлена, что он еще жив. – Ухмылка искривляет ее блестящие розовые губы, и она пожимает плечами. – Не хочу показаться стервой, но группе будет гораздо лучше, когда он, наконец, сдохнет от передоза. – Она переводит взгляд на папочку своего
О, черт возьми, нет.
Мое зрение затуманивается красной дымкой, и я поворачиваюсь к ней.
Я собираюсь разразиться чередой оскорблений и угроз, которые заставят ее съежиться, но Куинн хлопает Гвинет по плечу.
– Извини, Гвен?
Та оборачивается.
– Да…
По воздуху проносится волна оранжевой жидкости и заливает кофту Гвен…
И мою.
– Тебе лучше больше никогда не произносить имя моего брата, дрянь, – усмехается Куинн, прежде чем уйти, едва не налетев на изумленного Чендлера.
Можно с уверенностью заявить, что одержимость Гвинет у Куинн официально закончилась.
Слава богу.
У Гвен отвисает челюсть.
– Вот же маленькая сучка.
– Осторожно, – рычит Скайлар, а я в то же время ухмыляюсь.
– Ты это заслужила.
Нахмурившись, она поворачивает голову.
– Прости?
Я делаю шаг в ее сторону и понимаю, что выражение моего лица убийственно, потому что именно так я себя сейчас и ощущаю.
– В следующий раз, когда будешь поливать Феникса дерьмом или желать ему смерти, на твоем лице и кофте будет не сок. Там будет твоя кровь.
Гвен с возмущением начинает хлопать в ладоши и звать свою ассистентку.
Бедная девушка быстро приходит на помощь и протягивает ей рулон бумажных полотенец.
– Мне нужна новая кофта, а не бумажные полотенца, идиотка, – визжит она.
Бросив на Гвинет злобный взгляд, Скайлар берет меня за руку, и мы бежим в гримерку.
Мы должны были поужинать после концерта, но теперь нам придется сделать быструю остановку в отеле.
– Мемфис знает, что его ребенок будет наполовину демоном? – бормочу я, подходя к столу с закусками и беря пачку салфеток.
– По словам Сторма, он прекрасно осведомлен. – Скайлар роется в своей бездонной сумочке. – Очевидно, он объясняет все это гормонами.
Что говорит мне о двух вещах.
Во-первых, Мемфис находится на стадии отрицания. Во-вторых – они со Скайлар больше не разговаривают.
Куинн, которая дуется на диване, морщится.
– Не могу поверить, что когда-то была ее самой большой фанаткой.
Я бы обняла ее, но моя кофта в липком апельсиновом соке.
– Мне жаль.
Скайлар протягивает мне джинсы и топ.
– Вот. Надень.
Я собираюсь напомнить ей, что ее одежда мне не подойдет, но тут замечаю бирки. Они не только новые. Они моего размера.
Как удобно. Удобно и странно.
– Откуда у тебя в сумке совершенно новый наряд для меня?
Скайлар и Куинн переглядываются.
– Я сегодня ходила по магазинам.
– Для меня?
Скайлар улыбается.
– Нет, но я увидела их и решила, что тебе понравится. Хотела отправить по почте, но вот ты здесь.
– Это судьба, – добавляет Куинн.