Слова
Шрифт:
Медсестра раздраженно приподнимает бровь.
– Прошу прощения? Кто, по-вашему, вы…
– Я Феникс, мать его, Уокер, – рычит он.
Похоже, она не фанатка рока, поскольку это ее ничуть не смущает.
Однако две женщины в халатах, направляющиеся в комнату персонала, чуть не спотыкаются и не падают, заметив его.
– Существует два варианта развития событий, – продолжает Феникс. – Первый: вы можете помочь мне связаться с директором, чтобы я сделал очень щедрое пожертвование
Его угроза срабатывает, потому что медсестра разворачивается и бросает:
– Сейчас вернусь.
Мне не следует поощрять то, что Феникс использует свое влияние, но я слишком сосредоточена на отце, чтобы возражать.
Сейчас почти восемь утра, так что врачи должны скоро начать обход. Я надеюсь, что они дадут мне более полную информацию, чем ту, которую предоставили миссис Палме.
Когда мы заходим в палату, на лице Феникса появляется тревога, и я чувствую вину, что не подготовила его к тому, что ждет нас внутри.
Я уже собираюсь извиниться, но он притягивает меня к себе. Положив руку мне на затылок, Феникс нежно прижимает меня к груди.
– Я схожу в кафетерий и принесу нам всем кофе, – шепчет миссис Палма.
Эмоции вновь берут надо мной верх, и, прежде чем я успеваю остановить себя, с моих губ срывается всхлип.
Не оставляй меня сиротой, папа.
Я изо всех сил цепляюсь за футболку Феникса, слезы льются дождем, а рыдания неподдельной агонии вырываются наружу.
Я не могу его потерять. Не могу.
Однако такие жалкие мысли не идут отцу на пользу.
Мой папа должен быть окружен положительной энергией, а это значит, что мне следует держаться и не позволять себе идти по этой темной дорожке.
– Он справится. – Выпрямляясь, я прочищаю горло. – Он боец.
Мягко кивнув, Феникс большим пальцем утирает мои слезы.
Меня охватывает раздражение, когда я замечаю печаль на его лице. Я не хочу и не нуждаюсь в его жалости, потому что все будет хорошо.
Обязательно будет.
– С ним все будет в порядке, – произношу я и подхожу к отцу.
Он ни за что не оставит меня здесь одну.
Папа всегда шутил, что будет беспокоить и смущать меня, пока ему не исполнится хотя бы сто лет.
Я беру его за руку и сжимаю так сильно, как только могу. Так сильно, что его ногти впиваются в мою кожу, но мне все равно.
– Ты всегда говорил, что есть только мы с тобой, папа. Так что мне очень нужно, чтобы ты сдержал свое слово и поскорее проснулся, хорошо?
Не оставляй меня.
Потому как, несмотря на то, что по большей части его разум блуждает
Мне дороги эти моменты.
Мне дорог он.
Стук в дверь выводит меня из задумчивости, и в комнату входит невысокий пожилой мужчина в белом медицинском халате.
– Здравствуйте, я доктор Гэннон. Лечащий врач. – Он мельком бросает взгляд на Феникса, но не выказывает огорчения из-за того, что мы нарушили правила. – Мы можем поговорить?
Можем поговорить. Я вздыхаю с облегчением, поскольку это хорошая новость. Если он хочет поговорить, значит, есть разработанный план лечения. Скорее всего, он будет включать физическую и трудовую терапию, и, возможно, мне придется нанять частную сиделку, чтобы она временно приходила домой. Это не станет проблемой, поскольку у меня теперь есть на это деньги.
– Конечно.
Я целую отца в щеку, прежде чем подойти к доктору.
Он смотрит на Феникса.
– Я вынужден попросить вас подождать снаружи.
– А я вынужден попросить вас отвалить, – огрызается Феникс, шокируя доктора, но не меня, поскольку это обычное для него поведение. – Я остаюсь.
Доктор Гэннон с раздражением оглядывает нас, прежде чем его взгляд останавливается на мне.
– Вы не против?
Я киваю.
– Тогда хорошо. – Он указывает на два стула возле стены.
– Почему бы вам не присесть?
Странный узел скручивает меня изнутри, но я пожимаю плечами.
– Я постою.
Выдохнув, доктор садится.
– Расскажите, что вам известно о произошедшем с вашим отцом.
Хотя его тон нельзя назвать снисходительным, мне не особо нравятся ни сама беседа, ни этот вопрос.
– У моего отца случился сердечный приступ.
– Верно. – Он изучает мое лицо, и то, что он видит, заставляет его нахмуриться. – Состояние вашего отца очень тяжелое.
Будто я не знаю. Он лежит на чертовой больничной койке.
Тем не менее он сильный.
– Я знаю, но при правильном лечении и реабилитации он поправится.
Этот странный узел скручивается сильнее, и я смотрю на Феникса.
Он мягко улыбается мне, но на его лице снова мелькает печаль.
– Боюсь, этого не произойдет, – говорит доктор, и я снова переключаю свое внимание на него. – Из-за приступа ваш отец слишком долго оставался без кислорода.
– Миссис Палма сразу же вызвала скорую помощь. И она сделала ему искусственное дыхание.
– Да, но, к сожалению, последствия оказались слишком обширными. – Он хмурится сильнее. – Я связался с неврологом. Он скоро проведет последнее совещание, но уже сейчас считает, что улучшений ждать не стоит. Я с ним согласен.