Слово наемника

Шалашов Евгений Васильевич

— Я с тобой, — поднялся старик. — Одной-то рукой много не накопаю, но камни таскать смогу. Внуки помогут. Мы не звери, чтобы кости по кустам раскидывать.

Глава пятая

«СЕРЕБРЯНАЯ» ЛИХОРАДКА…

Иногда мне кажется, что моя жизнь состоит из сплошных ворот, возле которых мне задают одни и те же вопросы. Вот и сейчас…

— Чего везете? — уныло спросил стражник у ворот, уставясь на наш возок.

Служивый успел замерзнуть, хотя заступил на пост только с час назад. Казенная

кираса, надетая на куцый камзол, грела плохо. Второй латник, постарше, зевал, кутаясь в епанчу.

По морде видно, что ответ знали заранее. Что могли везти крестьяне? Морковку, свеклу да капусту. Всей въездной пошлины — один пфенниг. Взять больше — хай подымут, до начальства дойдет. Ладно бы мясо, еще можно поживиться — изъять там куренка или свиную ножку. На овощи у стражников уже глаза не смотрели. Но из-за Великого поста мясо не возят.

— Руду серебряную везем, — ответил Хельмут, бывший нынче за возчика.

— Чего? — переспросил стражник.

— Ты что, уши соломой заткнул? — вмешалась в разговор Марта, закутанная в платок по самые глаза. — Сказано — серебро везем. Бери, сколько положено, да пропускай. Стражник переглянулся со старшим товарищем. Не выдержав, подошел к возу и отвернул рогожу. На дне телеги лежали черные камни.

— Это — серебро? — недоверчиво спросил стражник. — А почему чёрное?

— Потому что его еще плавить надо, тогда и будет белое! — огрызнулась Марта.

Тот, что в епанче, снял вязаную перчатку и нерешительно провел нестриженым ногтем по одному из камней.

— Ну что? Серебро это или дерьмо собачье? — рявкнула Марта.

— Серебро… — растерянно пробормотал стражник, узрев белую царапину, но тут же грозно насупился: — Откуда взяли?

— А твое какое дело? Где взяли, там и взяли… — злобно огрызнулась женщина. — Ты пошлину бери.

— Э, подожди-ка, — наклонил алебарду страж, преграждая путь в город. — Пока не скажете, не впущу…

— А я орать начну, — пообещала наша атаманша и, набрав в грудь побольше воздуха, заголосила: — Помогите, люди добрые! У честных крестьян добро отбирают!

— Чего орешь, дура? — испугался стражник. — Никто у тебя ничего не отбирает. Скажи, где серебро взяли?

Марта откашлялась, посмотрела на латника.

— Не отбираете? Это правильно! — Закатив глаза кверху, завопила: — Ничего не отбирают, а в город не пускают! Помогите, люди добрые! Входную пошлину не берут, в город не пускают! Холодно нам, ноженьки замерзли!

— Ты, служивый, лучше бы нас пропустил, — миролюбиво предложил я. Похлопав по спине женщину, чтобы малость помолчала, продолжил: — Мы что-то запрещенное ввозим? Покажи, где написано, что в ваш город серебряную руду ввозить нельзя? Будешь нас тут держать, мы в суд поедем. Что, мол, за дела такие — держать на морозе невинных людей? Пропускай! А где взяли, мы потом скажем.

— Нет, мужики, — покачал головой первый стражник. — Мы вас пустить не можем. Не знаем, сколько пошлины за руду брать. Если бы вы товары везли, то два процента с объявленного груза.

Хоть деньгами, хоть товаром. А так…

— А нас это волнует? — нервно спросил самый нетерпеливый — Всемир. — О том у тебя голова должна болеть.

— Мы люди неграмотные, — вздохнул Хельмут. — Видишь, сколько камней, сосчитай, да и бери…

— Им бы только у честных людей деньги брать! — снова высунулась Марта. Пригрозила: — Я щас снова орать начну!

Между тем у ворот уже начали скапливаться люди, жаждущие проехать за городские стены.

— Давайте так, — предложил один из стражников. — Вы тут постойте, а я за начальником сбегаю — пусть сам решает.

Идея переложить ответственность на плечи начальника показалась латнику заманчивой, и он уже отставил алебарду…

— Э, парень, — мотнул я бородой, — ты бегать будешь, а мы тут мерзни? Не пойдет. Впускай давай…

Народ, что дожидался очереди, начал возмущаться, а стражники растерянно переглядывались и переминались с ноги на ногу — будь здесь одни крестьяне, можно бы и прикрикнуть. Но подтягивались купеческие возки, томились пешие бюргеры. Вдоль очереди двигался верховой рыцарь с тремя оруженосцами, не желавший ждать. Латники только пожимали плечами, не зная, что делать дальше…

— А может, мы в трактире подождем? — сделал я вид, что мне в голову только сейчас пришла эта мысль. — Нам бы поесть да попить че-нить. Не бойся, никуда не денемся. Где тут ближайший трактир?

— Давай провожу, — предложил стражник, с облегчением приставляя алебарду к стене.

Трактир был у самых ворот. В таких забегаловках цены высокие, а кормят так, что, если отделаешься несварением желудка, считай, повезло… Вот и из этого так пахнуло несвежей капустой, что есть расхотелось.

— Этот еще не самый плохой, — утешил стражник. — Самые хорошие — харчевни Кристофера, да топать далековато. Ну ждите, а я мигом.

Когда наш проводник ушел, не особо спеша, я посмотрел на Всемира и перевел взгляд на Хельмута:

— Кто при телеге останется?

Оба замялись. И один и второй рвались в тепло, к вожделенной кружке подогретого пива и миске с едой.

Марта, поправив платок, порадовала:

— Я покараулю. Не хочу морду светить…

Сняв с себя плащ, я накинул его на женщину, предупредив:

— Может, долго проторчим…

— Не впервой! — отмахнулась наемная убийца и стала зарываться в сено.

Несмотря на неаппетитные запахи, внутри было чисто и уютно. Свежевыбеленные стены, потолок, хоть и подкопченный, но без гроздьев сажи, а столы — без липких пятен или присохших крошек. И пол — не застлан соломой или опилками, а чисто вымыт.

Мы еще не успели сесть, а к нам подскочил хозяин, улыбающийся так, словно увидел на полу золотой дукат…

— Вы пост блюдете? — поинтересовался трактирщик, а потом посмотрел на нас с надеждой: — Вроде бы, кто в дороге, тем послабление…

— Послабление… — торопливо кивнули Хельмут и Всемир. — Мы у святого отца спрашивали — можно и мясо.