Случайная первая. Прокурор и училка
Шрифт:
То и мешает!
Он и так скатился ниже плинтуса. И, судя по тому, как осторожно тянет ладошку МарьИванна к его паху, останавливаться не собирается.
Выдержка Турисова давно трещала по швам. И он не сдержался. Перехватил кисть Марфы и опустил на себя. Та засопела, засопротивлялась, хотела руку отвести.
— Вы…
— Приласкай меня! — снова недружелюбно рявкнул Турисов. — Или трахну. По-настоящему уже.
Они поменялись местами, и теперь лицо Марфы оказалось в тени. Он не мог видеть, как распахнулись её
— Я никогда никому не дрочила, — призналась Марфа и под занавес очередного признания громко сглотнула.
У Ильи были такие мысли.
Зашибись… Просто прекрасно. Как отплясывать чечётку на публику — так пожалуйста. Как в трусы себе залезать — это мы тоже можем. А как ответку дать мужику — так нет?
— Всё бывает впервые, — тем же тоном отозвался он.
Ему ли не знать про «впервые»…
Кажется, МарьИванна ещё не отошла от того, что с ней было ранее. Или любопытство взыграло. Кто теперь разберёт. Главное — другое. Она провела пальцами по его члену и остановилась на головке.
Замерла, склонив голову набок, точно силясь рассмотреть член в полутьме.
Или что она делает?.. Облизывается?!
Илья застонал и сжал руки в кулаки, не замечая, как стискивает простынь. Ему нужен свет! Много света!
Его сердце почти перестало биться, когда Марфа склонилась ниже. Ещё ниже… И снова провела пальчиками по стволу.
— Сожми его.
Ещё минута — и у Ильи точно пар из ушей пойдёт.
Марфа, находившаяся в непонятном для него полугипнотическом состоянии, погружённая в собственный мир, фонтанирующий сумасшествием, выдохнула:
— Так?
Тут впору поверить, что она видит мужской член впервые.
— Вот так, — поправил её Илья, сжав девичью ладонь чуть сильнее и направляя вверх-вниз.
Не до нежностей ему. И прелюдия как таковая не нужна. Ему нужна разрядка. Сиюсекундная!
Он не помнил, чтобы когда-то был настолько возбуждён. Вкус Марфы до сих пор гулял на губах. Он будоражил, подкидывал в кровь ещё больше огня. Хотя казалось, куда уже. Тело сводило от животного голода.
Илья несколько раз показал, как нужно двигать рукой. Сжимать. Марфа безоговорочно следовала его указаниям, тихо сопя и иногда наклоняясь вперёд, отчего её волосы касались его бедра.
Точно училка. Как в подростковых фантазиях. Стоит на коленях перед мужским членом.
Глухой стон вырвался сквозь плотно сжатые губы Ильи, когда точка кипения достигла максимума, и он излился себе на живот. Тело завибрировало от наслаждения. Он точно в расплавленную магму окунулся. Как пьяный… И хорошо… Так хорошо, как никогда не было.
И от этого тотчас стало паскудно.
Потому что реальность не заставит себя долго ждать, накатит…
В отличие от Марфы, которая продолжала стоять непозволительно близко к его бедру. А её пальчики… А её пальчики покоились рядом с членом. Точнее, ещё на нём.
Она вообще
— Хм… Всё? Да? — шёпотом выдохнула она.
Всё…
Да…
Илья пару мгновений полежал, приходя в себя.
Что только что было? Может, ему кто-то объяснит?
Тем временем оказалось, что МарьИванна не закончила ещё. Она провела пальчиком по разбрызганной сперме и поднесла к лицу.
Илья привстал на локти, подавшись вперёд.
Не может быть… Ну же!..
— Нет, — вздохнула Марфа с нескрываемым сожалением. — Пробовать не буду.
После чего заелозила и перебралась на свободную половину кровати.
— Илья Николаевич, — сонно пробормотала девушка, поворачиваясь к нему спиной и подтягивая колени к груди. — Вы поставьте будильник на пять часов, пожалуйста. Мне завтра на работу. А телефон у меня разрядился. Как-то так…
Турисов прикрыл глаза. В груди продолжало яростно колошматить сердце.
Он только что испытал одну из самых ярких эмоций в своей жизни.
И от чего?..
От куни и мастурбации.
Это фиаско, товарищ прокурор.
И ещё…
С одеялом что-то надо делать.
Оно одно.
Глава 7
Я знала, что однажды это случится.
Что я проснусь в чужой постели…
И буду помнить абсолютно всё.
Жизнь и тут решила подкинуть мне сюрприз. Люди, страдающие алкоголизмом или патологической непереносимостью спиртного, наутро в большинстве своём ничего не помнят. Хватаются за голову, каются, смотрят на мир почти невинными глазами и искренне верят в то, что окружающие сделают им поблажку из-за их невменяемого состояния. А через энное количество времени начинают даже шутить и прикалываться, слушая байки о том, что вытворяли накануне.
У меня не так.
Я всегда отлично помню, что делала… И с кем. Бывают, конечно, небольшие пробелы в памяти, но незначительные.
Зачем я вчера выпила тот чёртов бокал пива? Вот зачем?.. Где меня настолько переклинило? Хоть кодируйся, честное слово!
Открывать глаза не хотелось. Точнее, я их уже открыла и тотчас закрыла, прислушиваясь к тишине в чужой квартире.
Проснулась я раньше будильника. Голова не болела. Болела душа, совесть и то, что между ног.
Боже…
Перевернувшись на живот, я уткнулась лицом в подушку.
Не хочу вспоминать… Не могу. Не буду.
То, что было, то было.
Имеет человек право на короткое безумство?
Может, и имеет. Но не в моём положении и не при моей работе.
Я с трудом подавила стон.
Накуролесила ты, Марфа, чего уж…
То, что не поехала домой — правильно. Нечего бабушке видеть меня такую «хорошую». К подругам — тоже… Те же потом стебаться будут годами.
А Илья Николаевич?.. Чёрт, я даже имя-отчество его помню… Ну почему-у? А? Могла бы и забыть…