Случайная первая. Прокурор и училка

Кистяева Марина

Как может человек одуреть от бокала пива? А вискарь? Вцепилась, как в родной. И ведь не отдаст…

Сколько же эта красота сдерживала в себе порывы? Сколько отчаяния и зажимов в ней накопилось, что она пошла в разнос? Но выкать упрямо продолжала.

Ничего не говоря, Илья чуть вздёрнул протянутой рукой вверх, показывая, что Марфе лучше бутылку отдать добровольно. А ещё бар надо закрыть. На код. Или замок амбарный повесить. А лучше шкаф придвинуть, чтобы некоторые ночью до него не добрались.

Марфа шумно шмыгнула

носом и протянула ему бутылку. У Ильи же возникло ощущение, что он любимую игрушку у дитятки неразумного отнял. Скверное ощущение, надо сказать. Давненько ничего подобного не испытывал.

Поставив бутылку на место, Илья обернулся, думая, что Марфа отошла от него. Отодвинулась от бара.

Ничего подобного. Стоит такая маленькая рядом. И нос курносый. А ещё веснушки. Сколько же их на её лице…

Эта Марфа была без макияжа. Абсолютно чистое лицо. Светлое, в обрамлении шикарных волос. Воображение, которое сегодня так же решило с ним не сотрудничать и выступало на стороне оппонента, подкинуло картину, как он пропускает это пшено между пальцев… Или в кулак собирает, запрокидывая голову МарьИванны назад, чтобы…

Стоп.

Похоть бахнула в кровь, понеслась по венам. И в паху неприятно потяжелело. Турисов нахмурился. А вот это совсем не дело.

Девчонка попала в абсурдную ситуацию, ей надо помочь. Спать уложить, завтра отправить-таки домой. И распрощаться. Всё на этом.

А не фантазии строить.

— Вам надо поспать, — как можно спокойнее сказал он.

У самого же взгляд метнулся к губам, которые эта зараза, как назло, облизала.

Какова вероятность того, что Марфа намеренно его провоцирует? Строит из себя невинность, а сама…

Нет.

Вот нет, Турисов, даже не смей далее продолжать похабную мысль.

— Надо, — шумно вздохнув, внезапно согласилась с ним девушка. — А вы мне рубашку дадите? Для сна. Эту.

И ткнула пальчиком с красивым, едва заметным розовым маникюром, в его грудь.

Илья прочистил горло. Нахмурился.

А МарьИванна тем временем задрала голову выше и снова сказала негромко:

— Какой вы высокий, Илья Николаевич…

Чем дольше они разговаривали, тем опаснее становилось.

Её спать уложить надо. А она рубашку его просит… Ладно, даст. Не в платье же, правда, ей спать.

— У вас такооой воротничок.

Он прикрыл глаза. Турисов, вспомни, за что тебя кинула невеста. За то, что ты сухарь. И эмоций у тебя кот наплакал. Поэтому спокойствие… только спокойствие…

Он начал расстёгивать пуговицы.

— О! А это что? Кубики?

Нет, блять, хрен на палочке!

— А можно потрогать?

Её пальцы потянулись к его животу.

— Нет.

Илья перехватил её тонкую кисть.

Маруся, мать её, Ивановна вскинула на него кристально чистые глаза и обиженно-пьяненько выдала:

— Жадина-говядина.

Ладно, пусть таким и будет. Только бы эта девица угомонилась.

Ага,

как же.

— А вы можете…

— Нет.

— Я же ещё ничего не сказала. Ну, Илья Николаевич, не будьте занудой…

А вот это она зря. Очень даже…

В последнее время слово «зануда» знатно триггерило его. Запускало реакцию, с которой, по-хорошему, не надо никому сталкиваться. Потому что Илья не был уверен, что сможет её контролировать. Она раскурочивала грудь в хламину.

Марфа не видела выражения его лица.

Тоже зря. Может, что-то и встало бы на место в её светлой головушке.

Но Марфа смотрела на мужскую грудь. Не до лица ей было.

— Вы можете раздеться?.. Ну знаете, как те… стриптизёры. Типа вот так… Я никогда не видела стриптиз.

И эта зараза начала двигать плечами и руками шкрябать по груди, имитируя снятие рубашки.

Илья сорвал свою и всучил ей в руки.

— Спать! — прорычал мужчина, находясь на грани.

Никогда и никого ему ещё не хотелось придушить собственными руками.

— Живо!

И указал пальцем в направлении спальни.

Глава 5

— Точно не подъедешь?

— Точно.

Илья устало потёр переносицу. Накрылся у него вечер с друзьями медным тазом.

Вышло, что вышло, чего уж.

Зато некоторые всё-таки легли в кровать, что уже неплохо.

В квартире стояла тишина, которая не могла не обнадёживать. Илья несколько раз настороженно прислушивался — не ходит ли кто-то на носочках, не гремит ли чем.

Ничего.

Только звуки, издаваемые им самим.

Он налил себе того самого вискаря и рухнул на диван.

Что дальше? Посмотреть плазму, пощёлкать каналами? Почитать новые данные по делам?

К чёрту…

В отпуске он, понятно?

Делами будет заниматься, когда вернётся. Турисов не мог припомнить, когда за последние лет десять он настолько отстранялся от работы. Он делал карьеру и много работал. Очень много.

Пришло время немного забыться. Отложить дела в сторону. Расслабиться…

А ещё он хотел секса.

Илья откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.

С сексом у него проблемы. Кто-то посмотрит на него и скажет, что он с ебанькой. И будет прав. Здоровый мужик, неплохо выглядящий. Илья не был нарциссом, здраво оценивал себя. Не кривой, не косой. Телосложение спортивное. Опять-таки, как некоторые слишком ретивые заметили, высокий.

При деньгах. При должности. Холост.

Меняй девочек, как перчатки. В чём проблема?

Они сами липли к нему. На работе, на официальных мероприятиях, в клубах. В своей среде — понятно. Многие открыто говорили, что им нужен статусный жених с перспективой на будущее. Илья их понимал. В такое время они живут. Каждый стремится урвать куш посытнее, и нельзя никого в этом упрекнуть.