Случайная знакомая
Шрифт:
Им было всего по девятнадцати лет, их легко можно было удержать от неверного шага. Но его мать, Марина Михайловна, не стала препятствовать сыну. Марина Михайловна была женщиной верующей, и затея пришлась ей по душе.
Неверный шаг мог предупредить и отец невесты. Константин Николаевич был убежденным безбожником, и, пользуясь правом отца и будущего тестя, он должен был прикрикнуть на молодых:
— Что, в церковь? Ни в коем случае!
Но тесть-безбожник оказался не на высоте. Константин Николаевич не запретил, а поощрил затевавшуюся благоглупость. Отец невесты думал, что с помощью церкви он крепче привяжет зятя к своей дочери. И он сказал
— В бога я не верую, но против таинства церковного брака не возражаю.
К этому таинству Константин Николаевич готовился активнее всех прочих родственников. Он купил молодым обручальные кольца, заказал дочери подвенечное платье, сочинил текст свадебного приглашения.
И вот дочь Константина Николаевича в белоснежном платье стоит рядом со своим женихом в церкви. Венчание идет по давно заведенному порядку. Горят свечи, священник надевает на палец невесты толстое золотое кольцо. Руку можно уже опустить, но невеста все еще держит ее на весу. Невеста находится в каком-то полувменяемом состоянии. И это вовсе не от счастья, как могло показаться со стороны. Он и она студенты второго курса юридического факультета. И этим студентам приходится сейчас повторять вслед за священником чужие и непонятные им слова святого писания. Им нестерпимо стыдно. И ей и ему страшно оторвать глаза от пола и оглядеться вокруг. А что, если рядом стоят и смотрят на них университетские товарищи? Ну как объяснить им тогда этот нелепый маскарад?
«Нет, лучше провалиться сквозь землю, чем такой позор», — думает невеста. Она наполовину приоткрывает левый глаз, воровски оглядывается и успокаивающе шепчет Михаилу:
— Никого.
И хотя никто из университетских товарищей в церкви не был и акт венчания остался в тайне, это нисколько не успокаивало молодоженов. Они ходили в университет, болтали между лекциями с товарищами, а на сердце у каждого было очень неспокойно. Молодые супруги чувствовали свою вину перед студентами. Им хотелось облегчить душу, прийти и рассказать друзьям о происшедшем, Главное, и случай для этого вскоре подвернулся подходящий: Аня подала заявление о приеме в комсомол. Перед самым собранием она пришла к отцу и сказала:
— Я хочу признаться в своей ошибке.
— Ни в коем случае, — ответил Константин Николаевич, — это может отразиться на твоем будущем.
Дочь послушалась отца и промолчала. Через полгода к Константину Николаевичу пришел за советом зять. Городской комитет комсомола предложил Михаилу Постникову (он был теперь членом лекторской группы горкома) подготовить доклад на антирелигиозную тему.
— Как, согласен? — спросил руководитель группы.
Постников смутился.
— Ты что, не надеешься на свои силы?
— Я дам вам ответ завтра, — ответил Постников, а про себя подумал: «Сил у меня, конечно, хватит, я сомневаюсь, есть ли у меня право выступать с таким докладом перед молодежью», «Нет, — решил он по дороге домой. — Надо прийти завтра в горком и сознаться в своих грехах».
— Сознаться? Ни в коем случае, — сказал Константин Николаевич. — Это может повредить твоему будущему.
Честное признание ошибок идет не во вред, а на пользу будущему и настоящему каждого человека. К сожалению, Михаил Постников не внял зову своей совести, последовал совету тестя. И хотя Михаил подготовил неплохой доклад, читал он его молодежи с какой-то внутренней неловкостью.
Эту неловкость внештатный лектор ощущал не только на трибуне, но и в своей семье. Три года Михаил Постников вел активную пропагандистскую работу в комсомоле, и за
— Я не хотел обижать старушку, — оправдывается он сейчас.
Уж не такая старушка мать внештатного пропагандиста! Марине Михайловне Постниковой всего сорок семь лет. Это человек с высшим образованием, кандидат исторических наук. И не потакать матери в ее религиозных причудах должен был сын-комсомолец, а спорить, разубеждать.
Но сын не спорил:
— Неловко.
Рядом с Постниковым в той же квартире жили два его племянника: Женька и Санька. Постников знал, что бабушка таскает и Женьку и Саньку в церковь, слышал, как она забивает мальчишкам головы ересью, и ни разу с ней не поругался. И все по той же причине. Он боялся, что бабка скажет:
— А ты сам?
Так одна неправда тянула за собой другую. Постников отмалчивался дома, в разговоре с товарищами, на комсомольском собрании. И пусть разговор на этом собрании шел совсем не о церкви, а о каком-нибудь двоечнике или заурядном лгуне-обманщике, Постников старался не брать слова в прениях. Зачем обострять отношения со студентами?
Внешне, со стороны, все как будто бы было по-прежнему. Учился Постников отлично, в лекторской группе продолжал считаться одним из лучших докладчиков, а в действительности этот лучший уже давно был не тем, за кого его принимали.
Жена Постникова не понимала переживаний супруга. Аня давно успела забыть о своем грехе перед комсомолом. Ну, было и сплыло. Мише хотелось поругаться с женой, накричать на нее, назвать пустышкой, но он сдерживал себя.
— А сам-то я разве лучше?
Сделка с собственной совестью не прошла для Постникова безнаказанно. Прежде он лгал вместе с женой, потом он стал лгать и ей. Стал ухаживать за ее подругой. Молодая семья разваливалась на глазах. В этой семье не было уже ни любви, ни уважения. На людях молодые супруги были любезны, улыбались, а дома ругались, оскорбляли один другого.
— Обманщик.
— А сама-то ты лучше?
И вот, когда супруги рассорились окончательно, Константин Николаевич Каменский пришел в комсомольскую организацию университета.
— А знаете ли вы, что Михаил Постников венчался в церкви?
Константин Николаевич сделал свое запоздалое заявление не для того, чтобы помочь комсомольцу Постникову осознать свои ошибки. Действиями Константина Николаевича, к сожалению, руководили другие, менее красивые соображения: тесть просто-напросто мстил своему зятю за развод. Комсомольцы юридического факультета очень внимательно разобрались в деле Постникова и решили исключить его из организации. И хотя решение комсомольцев было суровым, Каменского оно не удовлетворило.
— Нет, я не оставлю этого так, — сказал он. — Я добьюсь своего. Я испорчу Постникову будущее.
С этим Константин Николаевич и пришел к нам в редакцию.
— Помогите мне исключить Постникова из университета. Это конченый человек.
— Почему же конченый? Этому человеку всего двадцать два года. Его вина, конечно, велика, но он может еще разобраться в своих заблуждениях, прочувствовать их и снова стать честным, правдивым человеком.
Но тесть не верил в исправление зятя.
— Кривая душа, — говорил Константин Николаевич про Постникова. — Он принял таинство церковного брака, будучи членом комсомола. Где же его принципиальность?