Случайные люди
Шрифт:
Земля ушла из-под ног, я ухнула вниз, ноги ударились в твердое, дыхание вышибло из груди, я повалилась, а на меня рухнул сэр Эвин, съездив по голове мешком. Я оглушенно пискнула, попыталась из-под него выбраться. Ткнулась ладонью в землю, в руку впилось что-то твердое. Корешок. Мы были в глубокой яме.
Над головой раздалось:
— Смотри-ка, что нам сегодня попалось, братец.
Глава 5
Главарь сидел на троне. Это был
Другой вытряхивал перед главарем вещи из мешка. Главарь распинывал их сапогом целой ноги. Деревянная стояла на ковре твердо. Были его ноги в разных сапогах, деревянная — в красном, маленьком, кажется, женском. Я рассматривала, пока один из пособников не схватил меня за волосы, силой отвернул голову в сторону. Сказал: а нечего пялиться, мы счас тебе такое же организуем.
Главарь на него шикнул, пнул туфлю. Она покатилась по ступенькам прямо к ногам сэра Эвина. Тот проводил ее глазами, потом снова уставился на главаря. Ему-то смотреть разрешали.
— А кто нынче правит Рилирвеном?
Сэр Эвин буднично отвечал:
— Король Кадел Искусный.
— Ишь ты. А кто нынче правит Викерраном?
В такой манере он допрашивал рыцаря уже добрых четверть часа. Я начинала подозревать, что сэр Эвин выдумывает имена, благо, у разбойников не было под рукой ни интернета, ни летописей, чтобы проверить.
Что это разбойники, я б догадалась по одним только рожам. Но они представились.
— Никто не правит, — сказал сэр Эвин сердито. — Орки грабят. Как разграбят и сожгут, станет царствовать Эбрар. Знаете такого? Вы, сволота, от него бежали, пока другие проливали кровь.
— А я на шише вертел проливать кровь в королевской армии. И саму королевскую армию вертел, — сказал главарь и подал знак. Один из разбойников, что держали рыцаря, врезал ему под дых. Сэр Эвин согнулся, сипло кашлянул, но остался стоять.
— Трусы и дезертиры, — заключил он, — видал я таких. Война идет, а вы по лесам сидите.
— Война нас не касается, — сказал главарь. — Ты б не вякал, орочий ублюдок, а то мы ж как вспомним о своем долге, так и начнем защищать отечество от проклятого племени. С тебя ж и начнем. Вздернем захватчика на хер, а, братцы?
Разбойники загоготали согласно. Я дергала руки за спиной, но связаны они были крепко.
Называли они друг друга братцами, и я подозревала, что некоторые из них в самом деле родственники: вон тот рыжий с нагайкой, например, и другой, с рыжей бородой, который сидит на ковре около трона и пробует одежду из мешка на запах и на разрыв.
— Это вас вздернут, как и полагается с бандитами поступать, — сказал сэр Эвин. Его родители не учили не ругаться с превосходящими (и до зубов вооруженными) силами? — За ребра подвесят в назидание другим.
— Ха! — сказал тот, что жевал соломину. — А что, уже не колесуют? Этот прыщавый обмылок Кеннет все больше колесовал. Голос не переломался, усы не отросли у щенка, а туда
— А как с вами, бесчестными псами, еще поступать? — сказал сэр Эвин. Рыжий врезал ему над ремнем рукоятью нагайки. Рыцарь скорчился и без звука упал на колени. Рыжий взял его за волосы, поднял голову и держал, чтобы главарю было видно лицо.
— Твоя мамка ноги перед орками раздвигала, — сказал тот, — любила, видать, шипастую елду. Так что молчал бы, сопливец.
— Моя матушка, — сказал сэр Эвин трудным голосом, — была благочестивой женщиной.
— Хрена с два, — сказал главарь, повернулся, наконец, ко мне. Я сжалась. — Но не будем выражаться при мазели. Мы ж не варвары.
— Я это ценю, милостивые государи, — сказала я, улыбаясь как можно искреннее.
— Вот, слыхали? — обвел главарь взглядом своих подельников. — Говорил я вам: не забывайте, паскуды, вежество, пригодится. А что, мазель, вы делаете в лесу с этим мурлом? — он кивнул на сэра Эвина, который был весь пятнистый от нехорошего румянца. — Не слыхали, что ли, что здесь опасно?
— Мы бежали от более опасных сил, милостивый государь, — сказала я. Разбойник с соломиной оттолкнулся от трона, сошел по ступеням, на ходу вытаскивая из-за пояса нож. Меня держали, не дали попятиться. Разбойник зашел за спину, я почувствовала, как дергаются на запястьях веревки — и опадают. Кровь устремилась в кисти, я сжала зубы, чтобы не застонать, растерла.
— Благодарю, милостивые государи.
Главарь усмехнулся.
— Видите, мазель, мы никакие не звери, а очень даже к вам расположены. Так и вы ведите себя, как в гостях, отблагодарите за милость. Вы целы, потому что я того хочу. Сделайте, чтобы хотел и впредь.
Разбойник показал мне кривой нож. Я сглотнула, закивала.
— Вот и хорошо, — удовлетворился главарь, встал, скрипнув деревянной ногой. Сошел по ступеням. Я ждала, что он оступится, упадет носом о каменный пол и расшибется к чертям, но он, видно, привык ходить по этому ковру. Подошел. Вблизи он оказался моложе, чем я думала, его старила неровная бородка и нечесаные волосы.
Он поклонился. Разбойник, который держал сэра Эвина за волосы, надавил, пригнул рыцаря к полу. Я не знала, что делать, кланяться ли в ответ, на всякий случай легко склонила голову. Дала руку, когда главарь протянул ладонь: так, как давала королева для поцелуя, здесь так делают все дамы. Главарь поцеловал. Я стиснула руки, чтобы не вытереть о платье, когда он закончил с лобызанием.
Он рявкнул:
— Швец, мать твою, не стой, как пень, представь меня мазели. Чтоб по правилам.
Швецом оказался тот, что с соломиной во рту. Нож он уже сунул обратно за пояс, и теперь, ухмыляясь, изобразил поклон тоже.
— Тот, кого вы имеете честь лицезреть, это сам Марх Мэлор, старший брат из братии Тихого леса, да будет вам известно. Кто говорит, что видал Марха Мэлора — брешет, скорей всего, мало кто видал и выходил живым и при своих деньгах.
Не выглядит он старшим. Старший — это вот тот рыжебородый, который привалился к трону и, кажется, дремлет.