Случайные люди
Шрифт:
Бадью Марху Мэлору наполняли ведрами, в несколько заходов: холодная вода, горячая, так, что валил пар. Мыла не было, зато была щетка, которой мне его предстояло скрести.
— А теперь разденьте меня, как это у приличных людей бывает.
Сомневаюсь, что приличные люди под угрозой расправы заставляют женщин себе прислуживать… хотя, судя по тому, что жен бьют и рабочие, и профессора, "приличные люди" — не исключение не из каких правил. Марх Мэлор наверняка считает себя приличным человеком, думала я, стягивая с него сорочку. Не меняли ее уже оч-чень давно, и тут уж нужно не стирать, а сразу
— Ставлю бессмертную душу Жнеца, вы никогда таких не видали, мазель.
— Не видала, — призналась я, отставила протез подальше. Ноги у Марха Мэлора не было сразу ниже колена, а культя выглядела так, словно даже не зашивали, а наскоро слепили кожу вместе и перемотали веревкой: уродливые толстые рубцы.
Марх Мэлор взял меня за волосы, дернул, сказал не пялиться. Оперся на мою руку, когда я встала, и с моей помощью залез в бадью.
— Не заставляйте меня ждать, мазель, я уже наждался, почитай, десятки лет.
Вода была мутная и подозрительно пахла болотом. Я разделась и, содрогаясь, влезла в бадью. Длинный кинжал Марх Мэлор уложил на ее край и то и дело водил по нему пальцем. Поэтому я и терла, и не сломала ему пальцы, когда он положил ладонь мне на грудь и сжал. Рука была мозолистая и жадная, я, вся сжавшись, старалась думать, что это все сон, и скоро я проснусь в своей квартире, и надо будет на работу — какое счастье! И все это забудется. Лес, поход не пойми куда, странные люди и особенно Марх Мэлор.
Он щупал, но и только. Я глянула и сквозь воду увидела, что тело его, кажется, реагирует на обнаженную женщину рядом совсем не так, как должно. Да что ж они мне попадаются-то один за другим… хотя сейчас это больше плюс. Марх Мэлор тискал меня за бедро и стонал — когда я терла его щеткой по тощей спине. Он гладил мою коленку и требовал рассказать еще историю. В голове снова было пусто, я терла и перебирала в мыслях кино. Наконец, выбрала подходящее: про драконов и их всадников. Книга там тоже была, но я ее не читала, зато в кино сходила и не пожалела денег на билет.
Хочу снова в кино. Хочу прочь отсюда, прочь, прочь.
Я все еще рассказывала, когда Марх Мэлор пожелал выбраться. Чуть не поскользнулся на приступке, схватился за край бадьи, уронил кинжал в воду. Я нашарила на дне, подобрала. Марх Мэлор весь изогнулся, быстрым движением схватил меня за запястье. Стиснул так, словно хотел раздробить кости.
— Не вздумай, шалава.
Я разжала ладонь, держала теперь кинжал двумя пальцами. Главарь его у меня забрал, отпустил руку. Я растерла запястье.
— Чем я заслужила эти слова, милостивый государь? Всего лишь подала вам то, что вы уронили.
Марх Мэлор долго, пока не покрылся мурашками, пялился мне в лицо, словно пытался прочесть. У меня на глазах стояли слезы: схватил он больно, да и… все остальное…
— Я не давала вам повода для таких слов, — всхлипнула я. — Я стараюсь вам понравиться.
Марх Мэлор нахмурился, потом позволил мне вылезти, вытереть его
— Я чую коварство за милю, мазель, не пытайтесь меня обмануть. Я до сих пор жив потому, что не верю ни одной суке.
— Как, должно быть, утомительно жить подобным образом.
— Не ваше дело, — буркнул он. — Подайте мне ногу.
Ремни он застегнул сам. Одеваться, однако, не стал, и мне не позволил, только ботинки, потому что я пожаловалась, что мерзнут ноги.
— Теперь порадуйте меня, мазель. И не болтайте, что вы еще девица. Стражу-то своему показывали, небось, потайной грот, да не раз. Охочи до орочиьих причиндалов?
Дались ему орочьи части тела, то шипастая елда, то еще что. Я постаралась покраснеть.
— Не понимаю, о чем вы говорите. Но… но я знаю, как угодить мужчине вашего положения.
Марх Мэлор заинтересовался и подвинулся дальше на кровать, неловко путаясь протезом в нечистых простынях. Я села рядом, взяла его руку, сжала в ладонях. Принялась разминать. Марх Мэлор издал довольный звук.
— Говорите что-нибудь, — повелел он. — Давно я не слыхал приятного, мать его ети, голоса.
Я начала рассказывать про массаж: про то, как он улучшает кровоток и расслабляет, про нервные окончания на ладонях, активные точки, внимание к которым может улучшить здоровье. Я не знаток, а просто нахваталась, как каждый современный человек, но для Марха Мэлора сошло, он млел и даже застонал, когда я дошла до плеч.
— Сплошное напряжение, — сказала я сокрушенно. — Ничего, если делать каждый день, то все узелки разойдутся, милостивый государь. У вас есть какое-нибудь ароматическое масло?
Марх Мэлор слабо махнул рукой в сторону одного из сундуков.
— Там. Всякое такое дерьмо, что было у дочки хозяина.
Я подошла, хотела открыть, но главарь рявкнул на меня: не этот, другой! Я быстро откинула крышку второго. И впрямь похоже, что сюда свалили все девичье, что нашли. Фарфоровые баночки, корзиночки, какие-то комки… я взяла лампу, посветила. Отложила в сторону мотки разноцветной пряжи, вышитые платочки, ленты. Достала граненый сосуд, с трудом вытащила пробку. В нос ударил резкий запах. Что бы это ни было, оно уже испортилось. Я искала дальше, а Марх Мэлор нетерпеливо подгонял. Наконец, я обнаружила сосуд с жирной ароматной субстанцией. Главарь забеспокоился, что будет пахнуть как девка, но я рассказала ему о вельможах из восточных стран, которые только тем и занимаются, что подставляют свои тела наложницам для умащивания. А что такого ужасного в том, чтобы быть похожим на богатого, праздного и довольного жизнью владельца гарема?
— Праздность не ведет к… а-а-а, да, да, вот здесь!.. к великими делам.
Да, да, все вы созданы для величия и дел, которые потрясут самые основы мироздания. И даже если вышел из вас только офисный сиделец, нельзя и думать о том, чтобы сказать это вслух. Великие дела — и все. Всем хочется что-то значить.
К нам пару раз заглядывали, привлеченные, очевидно, стонами главаря, а может, чтобы убедиться, что я его не прирезала. Ухмылялись и не хотели уходить, а Марх Мэлор разморенно поднимал голову и гаркал, чтобы убирались.