Случайные люди
Шрифт:
Он повел, милосердно закинув мешок себе на плечо.
На ночлег мы устроились под ветвями лесного колосса, могучего дерева, которое смогла бы обхватить только наша пестрая компания в полном составе, да и то с трудом. Я тут же впала в полудрему, пару раз выныривала из нее, когда сэр Эвин вставал и ходил, устраивался снова, замирая, словно прислушиваясь, и снова возился между корней. Он прошептал один раз что-то, но я не отозвалась: хотелось побыть в этом полузабытьи еще.
Наутро я обнаружила себя завернутой в плащ,
— Все-таки вернулись? — спросила я сипло со сна.
— Глупо бросать то, что может пригодиться.
— Убили… его? — Сэр Эвин сделал вид, что не может оторваться от карты, а я пояснила: — Марха Мэлора.
— Нет. Хотел, но это ваш… ваше.
Я вспомнила жадные руки, поморщилась. Завернулась в плащ, как в кокон, поднялась кое-как, зевнула. Подцепила носком ботинка булаву.
— Зачем столько? Мы все не утащим.
— Все не нужно. Выберете себе что-нибудь по руке.
По руке мне был бы шестиствольный пулемет, незаменимая штука в здешних реалиях. Но нет, предстояло выбирать из ножей, сабель, каких-то крюков… это вообще похоже на каминную кочергу. Я присела, взяла большой кривой нож, попробовала лезвие пальцем. Отложила.
— А топоров не было?
— Только для рубки дров.
Я вздохнула, на корточках неловко перебралась к другой кучке. Когда же он спал, если успел все это натаскать за ночь?
— Еды никакой не было, — сказал сэр Эвин, сворачивая карту.
В животе тут же заурчало. И зачем он это сказал?
— А фляжку-то нашли?
Он покачал головой. Да-а, без воды будет плохо, впрок не напьешься. Я чихнула, встала, сбросила с себя плащ, отошла и принялась его вытряхивать. В косых рассветных лучах полетели клубы пыли, я расчихалась еще больше.
— Там были платья, — сказал сэр Эвин мне в спину. Он чем-то шуршал и звенел.
— А что ж вы не прихватили?
— Они… не на вас.
— В каком смысле?
— Были бы малы, — сказал сэр Эвин без раздумий. Я закатила глаза. Что значит — не испорчен человек современными стандартами красоты. "Хочешь сказать, я слишком толстая?!" Хороший повод для скандала. Только это правда, я влезаю не во всякую вещь: потому, что у меня есть внутренние органы, а шьют сейчас, видно, с таким расчетом, что их быть не должно.
Потом я вспомнила рассказ Марха Мэлора про хозяйскую дочь и устыдилась. Наверное, это ее. И плащ этот — ее. Я нашла пряжку, застегнула, как надо.
— Вы ловко умеете колоть.
Я стряхнула сонные раздумья, обернулась. Сэр Эвин стоял готовый: меч у бедра, нож на поясе, мешок за плечом. Протянул мне кинжал в ножнах. Я машинально взяла.
— Вы не похожи на других женщин.
Эт-то что еще такое?..
— От всей души советую такие "комплименты" держать при себе, — сказала я. —
— Все так, — сказал сэр Эвин. Мы, наконец, тронулись, и если заблудимся — я буду обвинять его. Всегда обвиняй того, у кого карта. Рыцарь продолжил: — Но вы на других не похожи.
— В каком смысле?
Сэр Эвин молчал, я долго ждала, но так и не дождалась ответа. Либо не может подобрать слов (это часто бывает у людей, у которых послушное тело и руки откуда надо растут — неловки в словах), либо ему нравится со мною забавляться.
— Так почему они назвали вас орком? — спросила я мстительно.
— Вы смеетесь, леди?
— Вовсе нет.
Он задумался, снова сошлись брови, обозначилась серьезная складка. Сказал, наконец:
— Я из пограничных земель. После набегов там много рождается таких, как я. — Он скосил на меня глаза, добавил: — Метисов.
А, вот к чему это было про матушку — благочестивую женщину.
Я молчала, потому что — что тут скажешь, чтобы не задеть ненароком? Сэр Эвин тоже притих, и так мы и шли — из света в тень, солнце иногда пробивалось через листву, задевало лица, как шелковый платок.
Метис, значит. То-то я думаю, странные какие-то черты. И в самом деле, напоминают тех, с кем мы сражались на просеке, тоже квадратная челюсть, тоже небольшой нос и темные брови.
— Я не хотела вас обидеть, — сказала я. — Там, откуда я родом, нет орков, так что…
— Как это — нет?
— Ну так, — пробормотала я. Язык мой! Не надо болтать, Мастеру вон уже наболтала. — Просто нет. Только люди.
— Ха, — сказал сэр Эвин. — А кого люди тогда побивают камнями, когда происходит какое-то несчастье и непонятно, кого винить? Кого вычищают из городов, стоит случиться смуте?
— О, это очень легко. Нужно выделить из людей какую-нибудь группу, назначить ее виноватой — и того-этого.
Сэр Эвин буднично кивнул.
— Понятно. Ну а у нас вот так. В приграничье лучше, там есть и мирные поселенцы, их терпят. Семьи с людьми заводят даже… А ближе к столице — редко встретишь, разве что на продажу. В рыцарском достоинстве — за всю историю десятка не наберется.
— Почему?
— Орочья кровь препятствует добродетелям, — сказал сэр Эвин. — Так говорят. Поэтому метисов в рыцарстве, монашестве и священстве почти нет. Зато в наемниках много.
— Ваш король поступил смело и хорошо, раз сделал вас рыцарем, — сказала я мягко.
Сэр Эвин не подал виду, но что-то в нем дернулось, осанка стала другая. Словно в мешке на плече прибавился центнер весу.
— Да, — сказал он тихо, я едва расслышала за шорохом наших ног в подлеске. — Его Величество был милостив. Говорили, что больше милостив, чем справедлив. А я ему так отплатил.
Я раздумывала, стоит ли спрашивать, или ну его, бередить еще, но сэр Эвин выговорил сам, чуть погодя: