Случайный свидетель
Шрифт:
— Очень мило.
Ожидая выдачи багажа, она закурила, и никто не подошел к ней объяснить, что курение в здании аэровокзала запрещено.
Чарли разместил чету Муларони и их багаж — четыре большие сумки — в салоне для пассажиров, а сам сел на переднее сиденье рядом с водителем, которого звали Карлайл. Чтобы удобнее было разговаривать, он привалился к дверце лимузина и повернулся:
— Так, значит, вы из Детройта, города автомобилей? — Супруги Муларони молча смотрели в тонированное окно лимузина. За окном была южная окраина Мемфиса. — У вас там, насколько
На этот раз на Чарли посмотрел мистер Муларони:
— Чарли, оставь нас в покое, хорошо?
Чарли повернулся к Карлайлу-водителю и сказал:
— По-моему, он меня помнит. Я тогда блеснул в серии игр с командой «Сан-Диего падрес».
После дневного шоу и посещения Киркбрайда Дэннис почувствовал усталость и прилег в своей спальне. Сняв рубашку и оставшись в одних шортах, он растянулся на крахмальной простыне. Не успел он закрыть глаза, как в спальню зашла Вернис — белые ноги и черный махровый халат. В руках у нее был текст комментария к прыжкам.
— Ой, ты спишь! — воскликнула она. Затем, сменив тон и как бы ища сочувствия, добавила: — Я не выучу это к сегодняшнему вечеру. Я никогда раньше не выступала перед публикой. Мне кажется, у меня не получится.
— Просто читай текст, Вернис. Только отмеченные места.
— Ну, не знаю… — протянула она и присела на краешек кровати.
— Давай посмотрим, — сдался Дэннис, подтянул колени к груди и перекатился на бок, поближе к Вернис. Развернул листок с текстом. — Видишь, только там, где отмечено маркером. На самом деле он написан для команды дайверов из трех-четырех человек. Для исполнения комических номеров это необходимый минимум. Когда работаешь один, между прыжками возникают слишком большие паузы. Понимаешь? Ты мне нужна для того, чтобы заполнить их. Иначе я не знаю, как быть. Где я сейчас найду себе еще двух дайверов?
Вернис ответила, что очень хотела бы оказаться полезной, и закинула ногу на ногу. Дэннис положил руку ей на колено и спросил:
— Ты умеешь петь?
Она ответила:
— Нет, но я обычно кричу, когда занимаюсь любовью.
Под махровым халатом у нее ничего не было. Потом они любили друг друга… В обычной позе, быстро, но им обоим понравилось, потому что они спешили ощутить это. Она сначала стонала, а в конце закричала.
Переведя дух, Вернис сказала:
— Вот так! Если сразу выпустить весь пар, тогда второй раз — это что-то необыкновенное.
Она вышла из спальни, но скоро вернулась с пачкой сигарет, зажигалкой и пепельницей. Забираясь в постель, она сказала Дэннису:
— Знаешь, я немного старомодная девушка. Хочешь сигарету? Хорошо, что ты не куришь. Вредная привычка. — И, глядя на его татуировку, спросила: — Что у тебя на плече?
— Морской конек.
— Клево.
— Ты имеешь в виду, не захочу ли я остаться?
— Да.
— Это зависит от Билли Дарвина.
— Ты всегда сможешь устроиться в казино.
— Я дайвер, Вернис.
— Ты женат?
— Однажды был, давным-давно.
— Не понравилось?
— Мы оба были слишком молоды.
— Но ты же не из тех парней, которые считают, что им незачем жениться, если у соседа есть жена? Есть такие, которые ходят к женщине через черный ход и думают, что это очень круто.
— Мне немного неловко перед Чарли, — признался Дэннис. — Вы же были вместе какое-то время.
— Я ему ничего не должна, — сказала Вернис и затушила сигарету. Она повернулась к нему: — Ну что, ковбой, как думаешь, ты готов?
— Можно попытать счастья, — ответил Дэннис.
Когда Чарли вернулся домой, они были в кухне. Он сразу принялся рассказывать о том, как его заставили сгонять в Мемфисский международный аэропорт, чтобы забрать тех двоих. А они всю дорогу ни слова не проронили. Джермано какой-то там, Муларони.
Почти макароны. С женой. Выглядит как кинозвезда, только худая очень.
Вернис, сидя за столом в запахнутом махровом халате, сказала:
— Могу спорить, у нее ребра наружу торчат.
— Может, и торчат, только я не видел. Она была в плаще.
— В такую погоду?
— Для шика, а не для тепла. Плащ из очень тонкой ткани. Еще на ней были крутые солнцезащитные очки. Загорелая, как шоколадка. Хотя, может, она кубинка или пуэрториканка.
— Думаешь, она скрывает свое происхождение?
— Если и скрывает, то весьма успешно. Когда я играл в бейсбол, то всяких видел: пуэрториканцев, доминиканцев, кубинцев. Иногда их от белых и не отличишь. У некоторых даже волосы не курчавятся.
— А у нее какие волосы?
— Каштановые вроде, со светлыми прядями. Длинные, ниже плеч. Она все время отбрасывала их с лица. А мужик, Джермано, похож на крутого бизнесмена — невысокий, лысеющий крепыш. Одет в костюм типа тех, в каких в гольф играют. Похоже, он не слишком много внимания на внешний вид обращает — рукава до локтей засучены.
— Ты и это заметил?
— Я рассматривал его кольцо, потому и заметил.
— Какой камень?
— Красный. Он поигрывал с ним, дожидаясь багажа. А она курила.
— Крупные игроки, — предположила Вернис.
— Из Детройта, — сказал Чарли.
А Дэннис, который смешивал коктейль, подумал о Роберте. Чтобы тащиться оттуда сюда, нужна более веская причина, чем желание расстаться с собственными деньгами. Роберт, конечно, прав.
— В Детройте есть свои казино, — сказал он.
Чарли пробурчал, что чета Муларони не очень-то с ним разговаривала.
— Мадам сразу направилась к регистрационной стойке, а он — в казино. Ее зовут Энн. Клерку она сказала, что ей нужен номер с окнами на восток, для того — слушай внимательно, Дэннис! — чтобы она могла смотреть дайвинг-шоу.