Слуги света, воины тьмы
Шрифт:
Они очутились в кладовой. Кругом стояли бочки с пивом и ящики, наполовину заполненные бутылками. Здесь было холодно. Стальная дверь слева вела в холодильную камеру. На другой висел амбарный замок, и с трудом читалась надпись «ВЫХОД».
Роберт закрыл за собой дверь, в которую они вошли, и запер ее.
— И ты хотел привести меня сюда одну? — прошептала Фиона, посмотрев на него.
— Одну? — удивился Элиот.
— Ладно, не будем об этом. То, что вы должны увидеть, находится здесь.
Роберт стал раздвигать
На полу валялись старые перекидные календари. Элиот достал фонарик и включил его. На одном календаре, за тысяча девятьсот семьдесят девятый год, были изображены окуни, на другом (за тысяча девятьсот шестьдесят третий) — гоночные автомобили, на третьем (за тысяча девятьсот тридцать второй) — разные крытые мосты. И все календари были открыты на декабрьской страничке.
Роберт отодвинул в сторону последний бочонок.
Стала видна дверь в кирпичной стене.
Но не настоящая, а кое-как нарисованная. Рама, очерченная черным маркером, внутри которой красно-коричневой краской грубыми мазками было изображено некое подобие досок.
Элиот сделал шаг вперед. Он не мог судить наверняка, но ему показалось, что это не краска, а запекшаяся кровь.
К стене была приделана медная дверная ручка. Она просто торчала из кирпича и, казалось, вот-вот отвалится.
— Это что, шутка? — спросил Элиот.
— Вовсе нет. — Роберт утер пот со лба. — Эта дверь ведет в Новогоднюю долину. Думаю, именно туда ушел ваш отец. Это очень опасное место. Вам придется войти туда и разыскать его.
— Мы только что пережили три смертельно опасных испытания, — фыркнула Фиона. — И я не собираюсь рисковать своей жизнью и жизнью Элиота ради человека, который даже не удосужился признаться нам, что он наш отец. Роберта ее слова удивили и, похоже, задели.
— Секундочку, — вмешался Элиот. — Может быть, у него имелась веская причина для молчания.
— Например? — язвительно осведомилась Фиона.
— Ну… как минимум — бабушка. Готов поспорить: он ее боялся.
— Значит, он просто тайно следил за нами, чтобы знать, что с нами все в порядке? — поджала губы Фиона. — Не верю. Он из другого семейства, и наверняка ему что-то нужно от нас.
Роберт прислонился к стене и устремил на Фиону возмущенный взгляд, но она его не замечала.
Нет, с Робертом явно что-то не так. Как и машина дяди Генри, ее шофер сегодня был совсем не похож на себя.
— Мы должны дать Луи шанс хотя бы объясниться, — сказал сестре Элиот.
В ожидании ответа Фионы он смотрел на нее, а она задумчиво разглядывала нарисованную на стене дверь. Порой его сестра могла быть такой холодной — совсем как бабушка, а иногда она поражала Элиота своей добротой.
— Хорошо. Ты прав, — наконец прошептала Фиона. — Открой эту дверь. Давай посмотрим, что это за долина.
— Ты поступаешь правильно, Фиона, — просиял Роберт. — Нет
Он повернулся лицом к нарисованной двери и взялся за ручку.
Краска на кирпичах потрескалась, как ледяная корка. Неровные линии, нарисованные маркером, стали ровнее. Одни кирпичи выпятились, другие ушли вглубь. Крошечные острые осколки полетели в разные стороны, некоторые вонзились в руки Элиота.
Лампа погасла. По краям двери появилось тусклое свечение.
Роберт дергал дверную ручку, пытаясь открыть дверь. Он уперся ногой в стену и потянул ручку на себя.
Элиот почувствовал изменение перспективы. Кладовая словно качнулась вниз, к двери. Давление тоже изменилось. Вестибулярный аппарат среагировал на это, и у Элиота возникло ощущение, что он стоит перед входом в огромное подземелье.
Фиона подошла ближе к брату, сжимая в кулаке резинку.
Элиот почувствовал вибрацию. Ему казалось, что в воздухе вокруг них с сестрой натянуты тысячи тончайших струн. Пространство подернулось рябью.
— Нити, — шепнула ему Фиона. — Ты их видишь?
— Нет, — прошептал в ответ Элиот. — Но я их чувствую.
Роберт застонал от усилия. Швы на его кожаной куртке лопнули.
Из-за двери донеслось негромкое шипение, быстро сменившееся громоподобным ревом бушующего ветра. Роберт рывком распахнул дверь.
Вихрь снега и тумана завертелся вокруг них, но вскоре улегся. Воздух стал неподвижным и морозным. С губ Элиота слетали облачка пара.
Они с Фионой шагнули ближе к двери, чтобы посмотреть, что за ней находится.
Она вела вовсе не на задворки бара «Последний закат». И вообще не в солнечную Калифорнию.
За дверным проемом лежали сугробы и стоял заснеженный лес. Была ночь. Между мерцающими звездами полыхало северное сияние, окрашивающее небо фиолетовым и серебристым светом. Посреди леса стояла деревушка. Шпиль церкви и крыши домов были украшены рождественской иллюминацией, японскими бумажными фонариками и тысячами свечей. Элиот услышал пение и смех, звуки охотничьих рогов, радостные и возмущенные крики, звон бьющегося стекла. В небо взмыли огни фейерверка, в воздухе расцвели пламенные цветы.
Элиот почувствовал запах яблочного сидра и свежеиспеченных имбирных пряников. Он поежился от холода.
Фиона тоже дрожала.
Роберт снял куртку и набросил на плечи Фионы.
— Новогодняя долина, — объяснил Роберт, — в ней идет нескончаемая вечеринка. Для тех, кто сюда попадает, время навсегда остается одним и тем же: несколько секунд до полуночи тридцать первого декабря.
— Кто же тут застрял? — шепотом спросил Элиот — шепотом, потому что боялся, что его услышат люди в деревне. Внутреннее чувство подсказывало ему, что тогда ничего хорошего не произойдет.