Смех богов

Маевский Олег

Когда пришло положенное время, Константин Львович обратился к Никите:

– Теперь парень, ты мне помогать будешь. Команды выполняй мгновенно. Смотри, ошибёмся, твой друг, на всю жизнь парализованный останется.

У Игната, мирно улыбающегося на столе, округлились глаза. Никита тоже струхнул, но быстро взял себя в руки и подошёл к правилу.

– Встань у ворота и по команде отпускай, очень медленно. Прикажу остановиться, даже на миллиметр не смей колесо двинуть. Готов?

Никита сглотнул откуда-то взявшуюся слюну и кивнул.

– Отпусти, на одну восьмую.

Так Лазарев, командуя действиями Идарова, сам бегал вокруг Игната, ощупывал

его суставы, подсовывал руки под шею, сжимал таз, чуть поворачивал голову распятого пытаемого. Вторая часть варварского лечения заняла гораздо больше времени, чем можно было предположить. К моменту, когда верёвки полностью расслабились, Никита чувствовал себя полностью измотанным, как физически, так и морально.

После того, как верёвки были сняты с крепёжных крюков, Лазарев вновь предупредил Игната:

– Ты солдатик не шевелись, полежи ещё немного, уже почти всё. Сам осторожно снял с головы Гойко шлем. Затем, так же осторожно сапоги. Потом указывая каждое последующее движение, словно квочка суетился над Игнатом:

– Сначала, левую ножку, спускай, вот сюда.
– Сам рукой опустил ногу Игната на землю.
– Теперь обними меня, держись, спину не напрягай. Давай, давай не боись, я сам тебя приподниму.

И так, медленно, шаг за шагом, Лазарев помог встать Игнату со стола. Похлопал его по плечам, бёдрам. Заставил поднять левую руку и одновременно правую ногу. И, наконец, облегчённо вздохнув, улыбнулся:

– Всё солдатик. Весь груз, накопившийся в тебе с годами - сняли. Здоров ты теперь. Но помни, в течение суток, ничего тяжелее кружки поднимать нельзя. Суставы должны на место встать.

Игнат поблагодарил целителя и пошёл одеваться.

К обеду, когда вся компания сидела за выставленным прямо посреди двора столом и заканчивала есть, Никита не удержался и всё же спросил у Игната об его ощущениях на правиле.

– Ужасно, - признался Гойко.
– Как только вы ворот крутить стали, у меня нос зачесался, всё сильнее и сильнее. А двигаться то нельзя. В общем, к концу думал, что от этого зуда обмочусь.

Компания дружно рассмеялась.

– А вы видели, какие у него глаза были, когда Константин Львович сказал, что его парализовать может?
– Вставил своё Вадим и развернул в сторону друзей ноутбук, на котором застыло полное ужаса лицо Игната?

– Ты что, снимал?- Смеясь спросил Никита, - зачем?

– В ютуб выложу.

– И подпиши, как москали крымских татар на дыбе пытают, - уже без смеха, зло предложил Игнат.

– И ведь поверят!
– Грустно закончила Светлана.

Оставшийся день, друзья посвятили отдыху. А к вечеру, собрались на веранде, проводя время за чаем и неторопливыми разговорами. Воздух наполнял аромат цветущих трав. В кустах громко цокотали кузнечики. Друзья, после большого города и долгой дороги, чувствовали себя словно на хорошем курорте Швейцарии. Те же высокогорные луга, те же белые вершины высоких гор. Но, в отличие от Швейцарии, витает в воздухе, что-то такое родное, домашнее.

– Блин, трафик замороженный какой-то, инет вери бэд, сконнектица не могу, - прервал грубым восклицанием, общую негу Вадим, вынимая и снова вставляя в ноутбук мобильный модем.

– Это ты парень, на каком сейчас языке говорил?
– Прищурясь обратился Лазарев.

Вадим поднял на старика удивлённые глаза:

– Как на каком? На русском.

– Да, жаль языка, теряем его. А вместе с ним и корни свои.
– Поплакался Константин Львович.
– Бывает, стоишь

в магазине, впереди тебя стайка девчушек, щебечут, смеются. Прислушаешься, - узнать, чем сейчас молодёжь живёт. А понять не получается. И слова вроде русские произносят, только смысла в том не улавливаю.

Вадим хмыкнул.

– А ты парень зря смеёшься.
– Отреагировал Лазарев.
– Ты вот, к примеру, заешь, что русский язык находится в списке самых быстро исчезающих языков, на первом месте? А кто-нибудь из нас задумывался, о глубине и богатстве, от которого мы так бездарно отказываемся. Вот возьми, к примеру, азбуку. Не алфавит, а настоящую русскую азбуку. В ней ведь каждая буква смысловое значение несёт. Я бога, ведая глаголю добро... Ну и так далее. Только кто об этом сейчас помнит. И дальше. Слова, русские, как появились? Собирались они, как конструктор, из буквенных понятий. Как предложения из слов собираются. Поэтому и назван наш язык - словообразующим. Таких на земле всего несколько. И кстати, любимый сейчас аглицкий - словообразующим не является. Заимствован он, из латыни, да из германского. Зато, модный сейчас. Учат и стар и млад. В городе посмотрите, почитай все вывески на этом - аглицком.

– А разве плохо?
– Не сдавался Вадим.

– Конечно, плохо. Ты вот, например, из Питера вроде?

Булыч кивнул.

– Вот. А скажи-ка мне, одел бы ты, на улицу, штаны, кожаные с бахромой и шапку из перьев? Нет, не одел бы. А почему? Потому что, выглядел бы, как чучело в своей одёже. Так почему же если одежду ты свою носишь, родную. То речь чужую к себе прилаживаешь? Поверь, что с одёжей, что с языком - коль чужим пользуешься, то глупцом и выглядишь. Хватит, наверное, к своему - бесхозно так относиться. А то, пугают уже высказывания некоторых: "У них там, за океаном, культура, цивилизация". Какая культура? Да у нас, "Большой театр" ровесник той Америки. Не одна страна мира, не дала столько писателей, музыкантов, учёных как Россия. Зато по их словам - мы дикари, варвары. Не понимаем свободы, демократии. Это их гомосятина демократия?
– Лазарев с отвращением сплюнул и продолжил:

– Ты вот парень, я смотрю, в компьютере своём увяз, глаз поднять некогда. А знаешь ли ты, кто этот компьютер изобрёл? Был такой - Арсений Горохов. Первый компьютер ещё в шестьдесят восьмом году прошлого века собрал. И, только через десять лет "яблочники" его повторили. И ещё неизвестно - переизобрели или украли. Радио, телевиденье, сверхзвуковые самолёты, - всё наше. Только признавать это в "цивилизованном мире" нельзя. Столько лет натягивали на нас маску недоразвитых скифов, что признав за нами хоть часть мировых достижений, сами себе в ногу выстрелят.

Я вот что думаю. Родилась ещё в средневековье на Руси мода - латинский язык учить. Вследствие тевтонцев в Онеге утопили. Затем французский - Бонапарта до Парижа гнали. Позже немецкий и стар и млад зубрили, да так выучили, что Гитлера до самоубийства довели. А теперь вот английский усердно изучаем. Я конечно ни на что не намекаю, но...
– Лазарев состроил лукавую гримасу.

Вадим всего этого не знал, и откуда ему знать, в школе учителям неважно было - кто, как учится. Что-то промычал - уже хорошо. И Вадим решил для себя, проверить слова деда. Если тот окажется прав, то пойдёт на радость Игната, учиться в ВУЗ. Он быстро набрал на клавиатуре - Арсений Горохов, посмотрел несколько минут на появившуюся на мониторе информацию, закрыл крышку ноутбука. Придётся учиться. И начнёт он с языка. Ведь действительно, теперь даже у Игната лексикон больше.