Смерч над Багдадом

Стронг Теренс

Однако радоваться рано. Хант знал, что спускаться предстоит на тридцать футов и двумя пролетами ниже их поджидает охрана. Трое — один сидит, двое стоят за серой металлической стойкой.

Старший охранник узнал Низара.

— А я думал, ты сменился.

— Не слышишь, что наверху бомбят? Тут поспокойней.

— А это кто?

— Инженеры, идут к генератору.

Сидящий солдат удивился.

— Как быстро, хвала Аллаху! Прошло всего десять минут. — Он хмуро взглянул на Низара. — Но ты

не должен был их впускать. Бумаги проверил?

Низар побелел.

— Конечно.

Вмешался другой солдат:

— Я здесь старший, это мое дело.

— Давайте не будем терять время, — быстро заговорил Хант по-арабски. — Нас послали по прямому распоряжению революционного совета. Сам президент может наведаться в бункер сегодня ночью.

Произношение у старшего сержанта было не идеальным, но Тафф его несколько поднатаскал, научил кое-каким оборотам речи.

— Вы же понимаете, мы должны следовать правилам безопасности. — У солдата не было особого желания вступать в конфликт с руководящими чинами партии Баас.

Промышляя несколько месяцев в пригородах Багдада, команда десантников собрала неплохую коллекцию иракских документов, пропусков и разрешений. Четверо членов группы Ханта помахали в воздухе самыми подходящими бумажками, и их командир решительно шагнул вперед.

— Пошли, Низар, — сердито сказал он, — показывай дорогу.

— Минуту! — остановил их дежурный. — Хотите, чтоб вас пристрелили? — Он снял телефонную трубку и набрал номер. — Говорят с проходной. Спускаются солдат и четыре инженера. Пропустить.

И он кивком разрешил Ханту пройти.

В конце следующего пролета стоял пост с пулеметом. Смертоносное орудие торчало из иссеченной пулями ниши в глухой бетонной стене, которая надежно защищала тех, кто находился внутри, держа под наблюдением через небольшие перископические линзы оба пролета лестницы.

— Им приказано стрелять в каждого, о ком не доложат сначала по телефону, — шепнул Низар. — На прошлой неделе один пьяный солдат позабыл, и — бах!

Хант переглянулся с Брэдом Карвером. Выйти назад будет непросто.

Еще через два пролета лежала двухфутовая, способная выдержать прямое ракетное попадание детонационная плита. Теперь они вышли на уровень верхнего этажа бункера и остановились перед стальной дверью. Низар снова вытащил свою идентификационную карточку и нажал на кнопку. Зашипела гидравлика, дверь отворилась ровно настолько, чтобы люди могли протиснуться в тамбур, в дальнем конце которого виднелась еще одна стальная дверь.

За ней находилась камера дегазации и душевые кабинки. Два иракца, игравших за маленьким столиком в домино, подняли головы и вопросительно посмотрели на незнакомцев.

— Инженеры, — коротко пояснил Низар.

Солдаты вновь принялись за игру. Проходя мимо них,

Хант заметил по углам два выходных люка, площадью не больше двадцати восьми дюймов, запертых на большие висячие замки.

Выход вел в коридор, где на стуле сидел часовой, вытянув ноги, скрестив руки, покачивая головой в дремоте. Он охранял двойные двери, за которыми были спальни обслуживающего персонала, столовые и кухня. А также камера для допросов и помещение, в котором держат Лу Корригана.

Но сюда они возвратятся попозже. Пока спуск продолжался. Еще этаж, еще коридор. На этот раз часовой не спал и поднялся, прикрывая вход в пункты связи, офисы и залы заседаний высшего военного начальства. Здесь располагалась и спальня, где иногда ночевал сам Саддам Хусейн, постоянно менявший свои резиденции в городе.

Их опять пропустили, и они зашагали по последнему перед цокольным этажом пролету. Здесь в воздухе до сих пор стоял кисловатый запах пороховой гари. Вошедших встретили несколько солдат в грязных формах с нашивками технического персонала.

— Это специалисты, — сказал Низар. — Покажите им, что случилось.

Человек постарше, лет сорока, покачал головой.

— Генератор нельзя починить. Надо новый.

— Посмотрим, — сказал Хант.

Он полез следом за этим человеком и еще одним, помоложе, в проход между цистернами с водой, канализационными трубами и воздухоочистительными установками к главному генератору. Обшивка пробита и искорежена, задняя стенка обгорела.

— Не понимаю, как это случилось, — сказал старший.

Хант взял себя в руки, стараясь не выдавать своих чувств.

Спокойно плюхнул на кафельный пол сумку с инструментами, расстегнул «молнию», засунул внутрь руку, нащупал толстый цилиндрический глушитель «хоклера». Оба иракца равнодушно смотрели на него и даже не всполошились, когда этот глушитель показался на свет. Может быть, слишком устали и засыпали на ходу, может быть, сразу не распознали в тупой кочерыжке деталь автомата, приняв ее за нужный для дела инструмент.

Только в самый последний момент брови того, что помоложе, удивленно поползли вверх, рот раскрылся, но было уже поздно.

Три пули вонзились в его грудь с такой силой, что тело отбросило к генератору. Дуло мгновенно метнулось в сторону второго солдата, постарше. Он, ошарашенный, даже не попытался вытащить из кобуры собственный пистолет, а сразу поднял руки вверх.

«Извини, приятель», — прошептал Хант, оружие дрогнуло и подпрыгнуло, неслышно послав смертоносный заряд. Жертву швырнуло назад, оттолкнуло, солдат полетел вперед и упал на колени к ногам десантника.

Хант почувствовал себя неважно и отвернулся. Плохо, когда живой молит о пощаде, коленопреклоненный труп — это уж слишком.