Смерч над Багдадом

Стронг Теренс

Эвери оставил машину во дворе и направился к офису, улыбаясь, несмотря на тупую боль в затылке. Он чувствовал, как тает давившая его тяжесть и даже мрачное октябрьское утро сулит радужные надежды.

Новая жизнь.

— Фокс уже звонил, — с оттенком неодобрения сказал Флойд, как только Эвери переступил порог. — Жутко сердитый. Как зверь.

Эвери не успел дойти до своего стола, когда затрещал телефон. Конечно, это был Фокс.

— Куда ты, к чертям, провалился, Макс? Я звонил тебе домой вчера вечером, телефон, что ли,

там не в порядке?

— Наверное, я не повесил трубку, — ответил Эвери. — Ты сам не в порядке, Джерри. Зачем дергаешь Мегги на работе?

Голос Фокса был отрывистым, сердитым.

— Дома ловить тебя не хотел, а ты сам никогда не перезваниваешь. Все изменилось, Макс. Новые меры предосторожности. Мне приказано взять отпуск на пару недель, пока пыль не уляжется.

— Слушай, Джерри…

— Придержи язык, Макс. Я звоню из автомата, монеты кончаются. Делай, что говорю. Езжай в Нью-Форест.

— Когда?

— Сейчас! Будешь там к обеду. Сверни на первом перекрестке на саутгемптонское шоссе М-27. У первого поворота налево стоит кабачок «Сэр Джон Барликорн». Закажи выпивку. Жди контакта.

— Джерри, постой…

— Давай не опаздывай. — И разговор закончился.

Все еще держа в руке трубку, Эвери вдруг ощутил острую вспышку страха. До тошноты. Точно такую же, как после приказа ехать на встречу в Ирландию. Но оттого, что подобное чувство уже было ему знакомо, легче не становилось.

Прошло несколько минут, прежде чем он вновь обрел способность здраво рассуждать. Неужели Совет не засчитал проверку? Если нет, они заманят его в укромное место, свернут шею и всадят пулю в затылок.

Впрочем, этого вызова как раз следовало ожидать. Ситуация останется неопределенной, пока Совет не выяснит до конца ущерб от ареста О’Флаэрти. Эвери решил ехать.

Он неплохо знал Нью-Форест. В первые дни знакомства с Мегги они провели несколько выходных в укромных пансионатах, разбросанных на тридцати квадратных милях старого лиственного леса на южном побережье. Неспешно ведя машину, он за два с лишним часа добрался до поворота на Каднэм и в двенадцать тридцать вошел в крытый соломой кабачок тринадцатого века.

Наполовину прикончив вторую пинту местного пива «Рингвуд», он увидел, как в низенькую дверь протискивается высокий мужчина, останавливаясь в ожидании, пока глаза свыкнутся с полумраком бара.

Эвери уставился на Лу Корригана.

— Привет, Макс, как дела? — широко ухмыльнулся американец. — Пожалуй, и я успею чуть-чуть хлебнуть.

Пока он заказывал спиртное у стойки, Эвери справился с удивлением от неожиданного появления человека, которого он только вчера оставил в графстве Монахан.

— Ты просто кладезь сюрпризов, — сказал он, глядя на усаживающегося Корригана.

— Да ну? — Американец с наслаждением хлебнул темной бархатной жидкости и вытер с губ пену.

— В чем дело? Зачем меня вызвали?

— Нервничаешь? — Эвери показалось или в голосе

Корригана в самом деле прозвучала глубоко скрытая, еле заметная нотка удовлетворения? — Хвоста не было?

— Не думаю. Не смотрел.

Американец осушил бокал.

— Надо смотреть, Макс. Помнить о безопасности. Всем нам надо об этом помнить. Оставим твою машину здесь и возьмем мою. Пошли.

Корриган быстро, уверенно вел взятый напрокат «ниссан-санни», направляясь на юг к Линдхерсту, потом повернул обратно на север, промчался, резко прибавив газу, по вьющимся через лес дорогам мимо идиллических деревушек Эмери-Даун, Ньютаун и Минстед с крытыми соломой домиками. Дважды на крутых поворотах он далеко высовывался из окна, чтобы обнаружить возможных преследователей.

Проделав этот трюк во второй раз и никого не заметив, он велел Эвери выходить из машины.

— Пушка с тобой, Макс?

— Нет, конечно.

— Давай поглядим. И убедимся, что «жучков» на тебе тоже нет. Не обижайся, такой порядок, ты же знаешь.

Корриган быстро обыскал Эвери, не нашел ни оружия, ни микрофонов, и бросил:

— Поехали.

Он трижды запутывал следы, прежде чем снова вернуться в Каднэм и выехать на прямое шоссе, ведущее в главный порт Саутгемптона, и ни разу не ответил на расспросы Эвери о том, куда они едут и с кем должны встретиться.

Вскоре за сетчатым ограждением вдоль двухполосного шоссе возникли силуэты грузовых судов, а горизонт заполонили кивающие стрелы портовых кранов. Автомобиль двигался вдоль берега, мимо новых гостиниц, выстроенных в безобразном псевдовикторианском стиле, и наконец подкатил к отелю «Пост-Хаус».

Проходя через вестибюль к бару, Корриган кивнул на человека в изысканном деловом костюме в серебристую полоску, в одиночестве сидевшего за столиком в нише, читая «Файнэншл таймс». При их приближении он поднял глаза, бросил газету и встал.

— Это Кон Мойлан, — объявил Корриган.

Перед Эвери, рост которого составлял шесть футов, стоял мужчина на несколько дюймов выше, с непропорционально широкими плечами и крупной головой с длинными черными, напомаженными и зачесанными назад волосами, концы которых кольцами спадали на шею. Он производил впечатление властного и физически необычайно сильного человека.

— Макс, я много слышал о вас.

Мойлан старался умерить свой звучный голос, в котором слышался лишь намек на носовой ольстерский прононс. И рука у него была большая, он сжал пальцы Эвери так, словно хотел помериться силой. Разноцветные глаза оценивающе разглядывали англичанина, потом рука медленно ослабила хватку. Эвери понял, что хитрить с ним нельзя.

— У вас преимущество, мистер Мойлан. Мне о вас ничего не известно.

Мойлан указал на два свободных стула.

— Так и было задумано, Макс, — с едва уловимой ноткой удовлетворения сказал он. — Садитесь. Зовите меня Кон. Я не люблю церемоний.