Смерч над Багдадом
Шрифт:
— Какое?
— Черт тебя побери, Макс, Мойлан мне не докладывает. Одно могу сказать: решали все шефы в Дублине, и не один день. Ходят слухи, что они собрались еще раз тряхнуть твою Мегги Тэтчер вместе с ее кабинетом.
— Вовсе она не моя, — проворчал Эвери, взял конверт и, не распечатывая, сунул в карман. — Погляжу, что можно сделать.
Корриган повернул «ниссан» на стоянку у кабачка.
— Мойлан хочет встретиться через две недели в Амстердаме, послушать, как продвигается дело. Где-нибудь в приятном и укромном местечке. Буду на связи.
— Давай, — сказал Эвери без всякого энтузиазма и вылез из машины.
— Если как следует справишься, Макс, Мойлан позволит тебе доживать на покое без инвалидной коляски.
Эвери
Глава 5
Кларисса Ройстон-Джонс никогда не могла заснуть в самолете, и ночной рейс «Юнайтед эйрлайнз» в Вашингтон не стал исключением.
Еда не вызвала у нее аппетита, все время дергавшееся на экране во время киносеанса изображение разозлило, сосредоточиться на купленной в Хитроу книжке в бумажной обложке не было никакой возможности.
В результате она, несмотря на данный себе зарок, выпила лишнего. Из-за всеобщего страха перед иракскими террористами, ухитрявшимися закладывать в самолеты бомбы, пассажиров было мало, стюардессы стали необычайно внимательны и то и дело предлагали джин с тоником. Но и это не помогло, сон не шел к ней.
Она содрала целлофан со второй за четыре часа пачки сигарет. Во рту уже помойка. Господи, в самом деле, надо бросать. Только момент сейчас крайне неподходящий.
Впрочем, благодаря этой вредной привычке можно путешествовать отдельно от Ральфа Лавендера, которого она мельком заметила в салоне для некурящих — он храпел, откинув голову на валик кресла. Шеф ближневосточного отдела Интеллидженс сервис не курил и не пил.
«Хрен надраенный», — язвительно подумала Кларисса. Складки на брюках острые как бритва, одеколоном благоухает, маникюр блестит. Наверное, даже волоски в ноздрях выщипывает. Весьма типично для подобного субъекта.
Она считала, что традиционные контры между спецслужбами безопасности и британской военной разведкой МИ-5, в которой Кларисса возглавляла отдел по борьбе с терроризмом, тут ни при чем, ибо прекрасно ладила со многими коллегами Лавендера, так что инстинктивная неприязнь к нему была чисто личной. За годы их знакомства он не утратил ни капли самонадеянности и высокомерия. Она скорее отметила обратное, когда этот молодой турок, малообразованный по сравнению с большинством своих закончивших колледж товарищей, получал награду за несколько изощренных и сложных разведывательных операций, часть которых была признана весьма успешной, несмотря на некоторые нежелательные политические последствия. Он мастерски разработал план привлечения к разработкам программы «звездных войн» ученых, покинувших бывший Советский Союз, и именно его ближневосточный отдел взял на себя ответственность за ликвидацию известнейшего террориста по имени Саббах, хотя ходили слухи, будто бы тот все еще жив.
В профессиональной среде неохотно признавали таланты Ральфа Лавендера, и Клариссе просто не повезло, что ему приглянулась идея, высказанная сотрудником ЦРУ Уиллардом Фрэнксом. На ее несчастье, Лавендер, в свою очередь, продал эту идею генеральному директору Интеллидженс сервис, а тот преподнес ее Объединенному разведывательному комитету. И беда в том, что главную роль в предполагаемой операции предстоит сыграть одному из ее агентов.
Агент. Ненавистное бездушное слово, не принимающее в расчет человека, который за ним стоит. Превращающее в пешку существо из плоти и крови, со всеми его мыслями и чувствами, достоинствами и недостатками. Наверное, Уилларду Фрэнксу, задумавшему операцию «Лошадь в бизоньей шкуре», нужно, чтобы Макс Эвери стал такой пешкой. Но ей нелегко согласиться с этим.
Он хорошо запомнился ей — симпатичный молодой человек с упрямым подбородком с ямочкой и несколько крупноватым, как будто когда-то давно перебитым носом. Но самым привлекательным в нем были глаза, накрепко запечатлевшиеся в ее памяти. Темно-синие, ясные и настороженные. И еще в них сверкала озорная искорка,
Это было шесть лет назад, когда они сидели вечером у камина в замке в Арденнах, перед тем как ему получить задание. Помнится, хлебнув солодового пива, она пожалела, что он лет на десять ее моложе. Опечалилась, что связана долгими скучными брачными отношениями с нелюбимым человеком. Эвери никогда не узнает, как страстно хотелось ей дотянуться до него, охватить лицо руками, поцеловать. Не узнает, что она готова была это сделать. Готова была отдаться ему.
Кларисса тоскливо вздохнула. Конечно, она подавила этот минутный порыв. Осталась в роли бесстрастного «инструктора». Всегда подтянутая, в изящных туфельках и модном элегантном костюме, она, по мнению окружающих, выглядела эффектной и деловой, но сама себе никогда не нравилась. Послушные волосы казались ей вечно растрепанными, руки и ноги нескладными, походка неуклюжей. Но той ночью, наедине с бывшим десантником, все могло быть иначе.
А если б все было иначе, она бы так быстро не стала руководителем отдела. И не оказалась бы в столь невыносимом положении, в каком пребывала сейчас, вынужденная практически погубить самого ценного своего сотрудника с самой надежной легендой. Обмануть доверие человека, который пробудил в ней чувства. Принести его в жертву ради общего блага.
Как всегда, сон сморил ее за час до посадки в аэропорту Даллеса.
С красными глазами, еле передвигая ноги, совершенно измотанная, Кларисса столкнулась с Лавендером у ленты багажного конвейера. Ее разозлил его свежий, чуть ли не цветущий вид, и она огорчилась, что не имеет возможности поспать в о, теле пару часов перед назначенным на вторую половину дня совещанием.
Пока их проводили через паспортный и таможенный контроль, прибыл Уиллард Фрэнкс со своим шофером.
— Привет, друзья, как долетели?
— Чудесно, — прощебетал Лавендер.
— Чертовски паршиво, — буркнула Кларисса, тщетно роясь в сумочке в поисках сигарет.
Фрэнкс неопределенно улыбнулся. Лавендер поймал его взгляд, вопросительно поднял бровь. Американец понял намек и прокашлялся.
— Гм… надеюсь, вы не слишком утомились. Видите ли, совещание перенесли на более ранний час.
— Боже! — вскрикнула Кларисса, выпустив клуб дыма. — Когда?
— Извините, но все уже собрались. Совет национальной безопасности озабочен — им предстоит докладывать президенту. Мы даже не едем в Лэнгли, чтобы сэкономить время.
Фрэнкс не сказал, что Лавендер звонил ему перед вылетом из Лондона и сам предложил начать совещание пораньше. Ральф знал, что Кларисса собирается протестовать, не желая отдавать своего агента, помнил, что она плохо переносит полеты, и посоветовал Фрэнксу не давать ей времени на отдых, чтобы она не успела набраться сил и отточить свой острый язычок. Представитель ЦРУ не усмотрел в этом ничего предосудительного.
Вашингтонская погода вполне оправдывала свою репутацию непредсказуемой, и на скучном получасовом пути к старому офису лимузину пришлось пробираться в потоках воды, более приличествующих малайскому тропическому ливню, чем заурядному дождику на восточном побережье. Пока они добирались до места, настроение Клариссы все больше омрачалось, ибо в памяти всплывало все неприятное, что было связано у нее с Вашингтоном. Какое-то тупое и неприкрытое самодовольство отличало этот город, считавшийся большинством его обитателей подлинным пупом земли, а то и Вселенной. Он раздражал своей официальностью. Никто из служащих обоего пола не смел и подумать явиться в бар или в ресторан без пиджака и галстука, без форменного платья или делового костюма. Кларисса ненавидела навязчивое вашингтонское радушие и гостеприимство, которое здесь, в отличие от других городов Америки, было сплошным лицемерием. Никто не поможет, никто не окажет любезность, если не получит чего-то взамен. Все охвачены синдромом наживы, многие всерьез копят на черный день.