Смерч над Багдадом
Шрифт:
Потом повернулся к Флойду.
— Давай пообедаем пораньше. Как насчет свиной отбивной с пинтой пива?
— Есть повод что-то отметить? — поинтересовался менеджер, когда они проходили мимо стоявшего во дворе фургона «Бритиш Телеком».
— Перехватчик «дженсен».
И новую жизнь. Всего через десять дней.
Глава 6
Поместье расположилось милях в двадцати от Дублина, в графстве Килдэйр, прославившемся на весь мир своей кровавой историей.
Большого дома не было видно с дороги,
Дэнни Гроган остановил взятый напрокат автомобиль, вылез и нажал кнопку переговорного устройства. После короткого обмена репликами с невидимым собеседником, повернулся к укрепленной на дереве видеокамере, позволяя себя рассмотреть. Любой посетитель согласился бы с этими мерами предосторожности, ибо за воротами находилась одна из самых богатых и процветающих коннозаводческих ферм и скаковых конюшен.
Пока Дэнни возвращался к машине, ворота медленно отворились, пропуская его, и он осторожно проехал полмили по петляющей дорожке к конюшням.
Большой Том О’Греди сразу бросался в глаза. Он командовал, торча столбом среди низкорослых жокеев и тренеров с их породистыми питомцами. Его высокое грузное тело было по обыкновению упаковано в плотную деревенскую твидовую рубашку с застегнутым воротничком, коричневый вельветовый 104 пиджак и штаны, заправленные в высокие зеленые ботинки. Сильно поредевшие на лбу серо-стальные волосы и пышно торчащая седая борода делали его типичным сельским джентри, [24] и это впечатление подчеркивали жилет, галстук из зеленой шотландки и вышитый карманный платок.
24
Джентри — представитель среднего и мелкого английского дворянства.
Он переговаривался по радиотелефону, скорее всего с наружной охраной, потому что сразу повернулся в сторону Грогана и приветливо махнул рукой.
Жокеи расходились, вскакивая на лошадей, выстроились в ровный ряд, прогалопировали мимо Грогана к выкошенной скаковой дорожке на зеленой лужайке. Он стоял у дверцы машины, восхищаясь великолепными животными, вдыхая крепкий запах навоза и лошадиного пота, сгорая от зависти.
Дэнни хорошо знал О’Греди, члена Торфяного клуба, владельца скаковых лошадей, поскольку сам когда-то работал помощником на здешних конюшнях, лелея мечту стать жокеем, пока его хрупкое тело подростка не сделало вдруг запоздалый сильный рывок в росте. Надежды всей его жизни рухнули, и он, пришибленный судьбою, вернулся домой, на север.
— Привет, Дэнни, как дела? — прозвучал громоподобный голос О’Греди.
Гроган почтительно и уклончиво ответил, не дожидаясь, пока коннозаводчик дойдет до него из огороженного загона.
— Давай здесь поговорим. Гляди, мое новое приобретение.
На мягком дерне гарцевал молодой вороной жеребенок, помахивал гривой, косясь умным глазом на любовавшихся им мужчин, как бы в полном сознании
— Чудо, — пробормотал Гроган, ничуть не кривя душой. Его переполняла зависть. Зависть к Большому Тому О’Греди, к конюхам, к тренерам, к жокеям…
— Назвали его Ясный Месяц, — сообщил О’Греди, все еще разглядывая своего питомца.
— Ясный Месяц… Красиво, мне нравится.
О’Греди легко перемахнул через ограду.
— Какие новости от Кона Мойлана?
Гроган оторвал взгляд от классических форм жеребенка.
— Он выбрал трех квартирмейстеров, на которых О’Флаэрти вроде бы не навлек подозрений.
— И этого англичанина, Эвери?
— Да. По-моему, его задели шашни Эвери с девчонкой О’Мелли.
— Надеюсь, проблем не возникнет. Ему бы лучше держаться от нее подальше.
— С тех пор много воды утекло. Мойлан всегда верил ей и считает, что Эвери чистый. Он привык работать с англичанами.
— Ты сказал ему, что сомневаешься?
— Конечно, да только Мойлан ко мне относится как к куску дерьма на ботинке. А тут еще американец встрял, талдычит, что Эвери выдержал испытание. А я не уверен.
— Мойлан парень самостоятельный. И всегда был такой. Дикарь. Одиночка, — рассуждал О’Греди. — Многих настроил против себя в старые времена. Но тогда был хорош и теперь неплох, когда занялся нашими капиталами.
Гроган ничего не сказал, но отметил, как расцвела ферма с тех пор, как он работал на конюшне. Тогда она переживала трудные времена, ей грозило банкротство, пока О’Греди не получил доступ к доходным операциям Мойлана по отмывке денег. Дэнни догадывался, что крестный отец Временного совета ИРА извлекает из них немалую пользу.
— Чего ты взъелся на Эвери, в самом деле? — спросил О’Греди.
— Кроме того, что он англичанин? — саркастически хмыкнул Гроган.
— Ирландец из Ливерпуля, — поправил его собеседник. — Это разница.
— Еще я все думаю о его знакомстве с девчонкой О’Мелли. Она училась на кулинарных курсах, и он тут как раз подвернулся. Я помню, она говорила, что сама все затеяла, но кто знает. Тогда она только недавно приехала из провинции, а там состояла в ячейке Мойлана. Откуда известно, что англичане не следили за ней и не подослали Эвери?
— Это старая история, Дэнни. Мы все тысячу раз проверили, прежде чем привлечь его в первый раз. Джерри Фокс в свое время провел полное расследование. И разве до случая с О’Флаэрти был хоть один арест или что-то такое, что можно как-то связать с Эвери?
От холодного осеннего ветра у Грогана начинался насморк, он вытер нос кулаком.
— Ничего нельзя сказать, мистер О’Греди. Эвери был просто пешкой при подготовке операций. Одни проваливались, другие имели большой успех. Но ему никогда не говорили о том, что происходит. Англичане здорово навострились играть в разведку со времен средних веков, они не собираются открывать нам свои карты. — Он снова посмотрел на жеребенка. — За те несколько месяцев, пока мы поставим на место новых людей, Эвери придется делать для нас гораздо больше, чем раньше. Это опасно.