Смерч навстречу. Даром
Шрифт:
— Что именно ты про него знаешь? — Дарья закаменела под его рукой.
— То, что он твой последний начальник. И что твоя мама пытается тебя под него положить. Меня любое его упоминание просто бесит! — Паша не сдержался и показал свое истинное отношение.
— Меня тоже, — глубоко вздохнув, призналась Даша.
Кощею очень хотелось спросить: «Это он? Это он тебя насиловал?». Но не рискнул. Его счастье было слишком шатким и могло рухнуть буквально от пары слов. Например,
— Ты к нему не вернешься? Ради мамы?
— Ни за что. Я к нему не вернусь ни за что. Ни ради мамы, ни ради папы, ни ради кого другого.
Паше бы хотелось, чтобы ее слова звучали по-другому: «Мне нужен только ты». Но он был согласен и на такую формулировку.
— Что еще ты видел? — спросила Дарья.
Еще он видел, как Несветаева себя удовлетворяла. И был бы не прочь посмотреть на это в реале. Но… женщины так непредсказуемы. А счастье такое шаткое…
— А еще я видел как ты работаешь.
— И все?
— Как пьешь чай с сушками.
— Все?
— Как переодеваешься.
— Извращенец!
— Даша, а предыдущего нашего общего сексуального опыта тебе не хватило, чтобы прийти к этому выводу?
Дарья ткнула его острым локтем под ребро, и Паша рассмеялся.
Счастье — оно такое шаткое. Такое хрупкое.
Но такое… счастье.
Глава 23. Дарья
Даша проснулась утром от стона. Стонал Паша. Она испуганно подскочила:
— Что случилось?
— Ты мне руку отлежала, — заржал Поляков, жеребец неохолощенный.
Дарья обиженно ткнула его в плечо.
— Драчунья! — обозвал ее Пашка и, продолжая растирать руку, показал язык. — Или драчушка.
— А ты тогда «дрочушок», — ответила той же монетой Даша. — Как я могла отлежать тебе руку, если ты всегда свернувшись спишь?
— А вот. Как-то ты меня распрямила. Я в туалет, — он поднялся с кровати.
— Я без этой информации прямо погибла бы во цвете лет, — буркнула Несветаева.
— Этого я и боялся. — Поляков пошлепал прочь босыми ногами по полу.
Даша рухнула на кровать, уперлась взглядом в белоснежный потолок и задумалась. Сегодня все было не так как всегда. Ее не напрягала нагота, необходимость болтать, и за вчерашнее не было мучительно стыдно. Напротив, она была полна энергии, и даже было жаль, что сегодня выходной.
Хотя как раз в выходной тоже можно много всего сделать. Только она еще немного отдохнет, а потом начнет свершать свершения и подвигать подвиги.
…Ничего себе она вчера порвала отношения! С гарантией, так сказать.
С утра уже не хотелось мчаться работать куда-то в сельмаг
Поляков не обиделся.
Ему даже понравилось.
— Будем валяться или завтракать? — вернулся Паша, тоже весь полный энергии.
Отвечать было лень, тем более что Дарья не определилась.
— Могу предложить другие альтернативы. — По игривому виду и тону было понятно, какого рода альтернативы он готов предложить.
— Не-не, у меня зубы нечищены. Остальное, кстати, тоже. Чур я первая в ванну!
— Мы можем вдвоем.
— Мы вдвоем в твою ванну не влезем.
— Это в твою ванну мы вдвоем не влезем, — возразил Поляков.
— В мою ты и один не войдешь. А если и войдешь, то не выйдешь. В дверях застрянешь.
— Во-от. А если я помещусь, то для тебя место найдется. Живот втяну, и ты втиснешься. Тебя до нормальных габаритов еще откармливать и откармливать. Иди мойся. Пошел я завтрак готовить. Что ты хочешь?
В дУше у Несветаевой мелькнула мысль, что, наверное, так и должно выглядеть утро в нормальных семьях. Которой у Даши никогда не было.
И никогда не будет.
Она не сможет придать Полякова.
И остаться с ним не сможет. Нет ничего тайного, что рано или поздно не стало бы явным. Дарья предпочла бы оказаться в момент, когда Паша узнает о ней правду, подальше. Не из страха. Просто она не чувствовала в себе сил это пережить.
Все, что ей дала судьба — это несколько дней до окончания срока, установленного заказчиком. А потом она все же уйдет из жизни Паши навсегда. Он заслуживает лучшего, чем она. Хорошую, честную, чистую девушку, а не такую шваль, на которой негде ставить клейма. Теперь все, что было раньше, казалось грязным и пошлым.
Ничего.
Прорвемся.
Теперь Даша знала, что мужчины разные.
Это открытие было неожиданным и не вязалось с привычными представлениями о мире, как если бы ей довелось встретить взаправдашнего Деда Мороза. Несветаева пока не знала, что ей делать с новыми знаниями, или что делать со старыми, но вместе они не стыковались никак.
На завтрак была яичница, посыпанная зеленью. С жидким желтком, который Дарья вымакала кусочком хлеба. Очень вкусно. Так вкусно, что Паша приготовил еще.