Смерть автора
Шрифт:
— Сердце здесь. Постарайтесь попасть как можно точнее. И лучше, если вы будете в это время молиться.
— Прощайте, — сказала я. Он бросил на меня долгий, всепроникающий взгляд своих тёмных глаз, прежде чем закрыть их в ожидании покоя.
Я знала, что это будет трудно; но кто бы мог подумать, насколько трудно заставить себя вогнать деревянную щепку в обнажённую тёплую грудь человека, распростёртого на полу, которого я знала менее месяца, но с которым у меня сложилось страшное и пронзительное взаимопонимание, с которым я разделила всю горечь и ужас его души. Я не хотела причинять ему страданий, но меня колотил озноб, руки соскальзывали. Уперев, наконец, лезвие в его
До сих пор в ушах моих стоит кошмарный хруст, с которым заточенная деревяшка вошла в его тело; я услышала придушенный хрип, вырвавшийся из горла Мирослава, и горячий поток крови хлынул мне на руки и платье. Я открыла глаза. Более жуткого зрелища невозможно себе представить: Мирослав бился в конвульсиях, кусая губы, в углах его рта пузырилась кровавая пена, усы слиплись от крови, хрип и кашель сотрясали его всего. Слёзы отчаяния залили моё лицо; тяжело дыша, я ухватилась за рукоятку кинжала и налегла снова, обеими руками вколачивая его и грудь Мирослава.
Кинжал не поддавался. Упругая смуглая плоть яростно сопротивлялась ему, выталкивая его из раны; кровь продолжала хлестать, но ручей её ослабевал. Судорога свела мою помертвелую руку; я выпустила кинжал, и он пробкой выскочил из тела Мирослава. Рана стягивалась на глазах. Сама не своя, я стояла на коленях, в вымокшем от крови платье, и смотрела на Мирослава, простёртого на полу в тёмной луже. Кровь перестала бежать у него изо рта, губы разомкнулись, и открывшиеся глаза уставились на меня.
Я увидела его взгляд, полный невероятной боли, ненависти и презрения. Брызги из кровавой лужи полетели во все стороны, когда он рванулся и сел на полу.
— Идите вон, — прохрипел он, упираясь руками в пол. — Вы такая же, как все! Джейн Эйр чёртова! Вы такая же маленькая дрянь с обсахаренным дерьмом в голове! Слабые нервы как основная добродетель! Оставьте меня — не вам меня убивать!
Я стояла окаменев. Мирослав вскочил; лицо его исказилось от ярости, и я увидела в его вытянутой руке неизвестно откуда взявшийся револьвер.
— Убирайтесь! — выкрикнул он. — Убирайтесь, пока я не вышиб вам ваши куриные мозги!
Вид его был страшен: раздетый до пояса, весь в липкой подсыхающей крови, с перекошенным лицом и спутанной гривой волос, он трясущейся рукой наводил на меня пистолет. Я отшатнулась и услышала выстрел; пуля ударилась в притолоку над моей головой. Я схватила со стеллажа свою сумочку и метнулась к двери.
— Идите, идите, — крикнул мне Мирослав. — Вы недостойны того, чтобы я вас пристрелил, вы, вшивая модернистка!
С грохотом я почти скатилась вниз по лестнице и выскочила наружу. Не помня себя, забыв, что я вся в крови, я пробежала с полмили по улице, опомнившись лишь у Лондонского моста. Хорошо, что поблизости стоял извозчик. Он посмотрел на меня в ужасе, когда я сделала неуклюжую попытку ввалиться в его кэб.
— Мэм, на вас напали?
— Д-да, — солгала я и, выхватив из кошелька соверен, сунула ему в руку. — Отвезите меня в Блумсбери.
— Может быть, вам надо в больницу?
— Нет, нет, — задыхаясь, сказала я, — отвезите меня домой, в Блумсбери, как можно скорее.
Я выпалила ему свой адрес; надо сказать, я весьма признательна ему — он не задавал мне лишних вопросов и довёз меня довольно быстро. Выпрыгнув из кэба, я вбежала в квартиру через чёрный ход и, пока никто меня не заметил, проскользнула в свою комнату. Силы покинули меня, Я упала на ковёр, уронив голову на руки, и пролежала так не знаю сколько времени. Придя в себя, я достала из ящика стола свой дневник.
Вот как случилось, что я сижу за столом,
[запись обрывается]
Заметка из Daily Telegraph
от 23 сентября 1913 года
Удивительное и неприятное происшествие приключилось с Дороти Уэст, подающей надежды молодой эссеисткой. Вчера утром она была найдена без чувств на Пиккадилли, причём рукава и подол её платья были все в засохшей крови. Когда её доставили в больницу, то оказалось, что девушка совершенно не помнит, что с ней было перед тем и как она очутилась на Пиккадилли. Полиция не считает возможным отправить её домой, так как подозревает, что она свидетельница или соучастница преступления. Дело в том, что осмотр врачом мисс Уэст не выявил на её теле никаких ранений и, следовательно, кровь на платье принадлежит не ей.
Заметка из Daily Telegraph
от 25 сентября 1913 года
И снова загадочное происшествие с Дороти Уэст. Амнезия подозреваемой не даёт установить, следует ли открывать уголовное дело; этому мешает и явное отсутствие пострадавшего. Никаких орудий преступления, когда девушку нашли на Пиккадилли, при ней не было. Полиция тщательно прочесала все близлежащие улицы, но нигде не было признаков того, что совершалось какое-либо насилие. Откуда взялась кровь на одежде Дороти, ещё предстоит выяснить.
Заметка из Pall Mall Gazette
от 25 сентября 1913 года
Повесят ли Дороти Уэст — вот чем в действительности озабочена так называемая общественность, хотя суда ещё не было и уголовное дело ещё не открыто. Девушку находят на улице без сознания, в окровавленном платье, и воображение полиции разыгрывается: она сочиняет преступницу, сочиняет убийство, сочиняет неизвестную жертву без пола, возраста и личности. Вот чем занимается Скотланд-Ярд на досуге; вот как он защищает закон, жизнь и имущество граждан. Въедливым полицейским не мешало бы вместо этого заняться опиумными притонами, процветающими у них под носом.
Заметка из Times
от 26 сентября 1913 года
«Дело Дороти Уэст» (между прочим, ещё официально не открытое) привлекает всё больше и больше внимания. Инспектор Скотланд-Ярда Лесли Митфорд выписал ордер на обыск её комнаты в Блумсбери. Обыск выявил следы крови на ковре и кресле, что поставило полицию в тупик: хозяйка квартиры и другие жильцы уверяют, что посторонние там не появлялись. Если бы кто-нибудь был убит или ранен там, это, несомненно, не осталось бы незамеченным. Возможно, мисс Уэст совершила преступление где-то вне дома и затем явилась на квартиру. Пролить некоторый свет на происшествие, вероятно, может найденная в комнате тёмно-каштановая прядь волос, заложенная между страниц модного ныне «Мирослава боярина» (книга также оказалась запачкана кровью). Соседка мисс Уэст, мисс Миньона Паркер, утверждает, что волосы принадлежат некоему мужчине, с которым встречалась подозреваемая. Однако этому свидетельству вряд ли стоит доверять, поскольку сама мисс Паркер этого господина не видела.