Смерть и фокусник

Мид Том

– Ну, и что мы будем делать дальше? – спросил Флинт, когда они вернулись в машину.

Спектор обдумал вопрос:

– Вы упоминали что-то о телефонном звонке?

– Вы имеете в виду Флойда Стенхауса? Пациента А? Он звонил Рису домой и говорил с доктором по телефону за минуту или две до убийства.

Спектор кивнул:

– Хорошо. Его мы и посетим следующим.

И они уехали.

Флойд Стенхаус жил (когда не гастролировал по миру с прославленным филармоническим оркестром) в элегантной квартире в стиле ар-деко в жилом комплексе Дюфрейн-Корт, недалеко от Крэнли-Гарденс. Фасад здания напоминал

мрачные строения из фильмов Мурнау [3] .

3

Немецкий режиссер немого кино.

Дюфрейн-Корт представлял собой шестиэтажное здание из шестидесяти квартир. Его изогнутый фасад выходил на площадь Квотерхаус и был выполнен в современном стиле ар-деко. Здание было построено из бежевого кирпича и украшено двухарочными окнами в стиле брутализма. Роскошная резиденция, где человек мог потеряться или спрятаться от мира. Стенхаус жил на четвертом этаже. Спектор стоял на тротуаре у входа, смотрел вверх и пытался определить, где находится его окно. Тщетная попытка, поскольку оказалось, что квартира Стенхауса выходила на мощеный двор в задней части здания и не была видна с улицы.

Спектор и Флинт вошли в облицованное мрамором фойе. Флинт целеустремленно направился к стойке дежурного, где тот рассматривал двоих мужчин, не отрываясь от своего журнала.

– Могу я вам помочь, господа? – спросил он.

– Можете, – сказал Флинт, кладя на стойку полицейское удостоверение. – Мы здесь, чтобы поговорить с Флойдом Стенхаусом.

– Он ожидает вас, сэр? – Парень был невозмутим.

Флинт наклонился вперед, и его локти смяли листы журнала:

– Не дурите. Где он?

– Квартира 408. Четвертый этаж.

Спектор тоже наклонился поближе:

– А как вас зовут, сэр?

Портье сделал такую комичную паузу, как будто ему впервые задали такой вопрос:

– Ройс. Зовут меня Ройс.

Спектор щелкнул пальцами и достал визитную карточку прямо из воздуха:

– Число, Ройс. От одного до десяти. Называйте быстрее.

Ошеломленный парень сказал:

– Семь.

– Ах, – обрадовался Спектор. – Я так и думал, – и перевернул карточку пальцами, обнаружив на ее нижней стороне цифру семь, написанную от руки. И отдал ее портье. – Оставьте себе, Ройс, как сувенир на память об этом дне. – И тут он удалился.

– Что это было? – спросил Флинт, пока они шли к лифту.

– Элементарно, простите мне такое клише. Пятнышко графита под ногтем большого пальца.

– Нет. Я имею в виду, почему вас интересует портье?

– Надменность. Это болезнь, распространенная среди портье в элитных многоквартирных домах. Время от времени я сбиваю с них спесь.

Флинт начал замечать кое-что интересное в Джозефе Спекторе. «Старик», казалось, становился старше или моложе в зависимости от того, с кем он разговаривал. В зависимости от того, что в данный момент давало набольшее преимущество. Это была тонкая, почти незаметная трансформация, но чертовски эффективная. Его плечи откидывались назад, позвоночник выпрямлялся. Он вырастал на три дюйма или около того в высоту. Но что еще более тревожно – даже его лицо

становилось моложе. Складки исчезали, а бледные глаза становились глубже. Трость с серебряным наконечником превращалась в не более чем стильный аксессуар.

А иной раз он сморщивался и усыхал, и его физическая слабость становилась еще более выраженной. В его голосе могла даже появиться неприятная дрожащая нотка. Поистине поразительно. Он мог постареть на десятилетия на ваших глазах. Во многих отношениях это был самый захватывающий его трюк, который Флинт когда-либо видел.

Мальчишка-лифтер выглядел так, будто сбежал из дорогого американского отеля. На нем была красная униформа с золотой отделкой, а на голове – маленькая шляпа-таблетка, закрепленная на подбородке ремешком. Ему было лет шестнадцать, и он весело покачивался на носочках, впуская двух джентльменов в свои владения.

– У вас здесь живут друзья? – дружелюбно спросил он, когда они направились наверх.

Флинт посмотрел на мальчика и сжал челюсть. Спектор же был куда более разговорчив:

– Мы пришли навестить джентльмена, который живет на четвертом этаже. Мистера Стенхауса.

– Ааа, – сказал мальчик. – Ну, это все объясняет.

– Что объясняет? – резко спросил Флинт.

– Вы пришли забрать его, да? Я всегда говорил, что он чокнутый.

– Почему вы так говорите?

– Он… как это называется? Затворник. Боится мира и всего, что в нем есть. Как такой человек выживает в Лондоне, мне невдомек.

– Как вас зовут, молодой человек?

– Пит Хоббс, сэр.

– И как долго вы здесь работаете?

– Около года, сэр.

– А есть что-нибудь конкретное, что вы можете сказать нам о его поведении?

Пит Хоббс прищурил глаза и посмотрел вдаль, изображая глубокую задумчивость:

– Он очень закостенел в привычках. Например, на прошлой неделе мы пригласили ребят для ремонта лифта. Черт возьми, можно было подумать, что это конец света. Мистер Стенхаус был в ярости и громко жаловался на стойке дежурного на неудобства.

– Что-нибудь еще?

– Скупой, не любит давать чаевые. Играет на своей чертовой скрипке в любое время суток, простите мне мой французский.

Флинт и Спектор обменялись шутливыми взглядами.

– И это все? – уточнил Флинт.

– При всем уважении, сэр, я думаю, этого вполне достаточно.

Лифт с грохотом достиг места назначения. Пит открыл дверцу и стоял в ожидании, пока его пассажиры выйдут. Уже собираясь уходить, Спектор протянул ему полкроны.

– Очень мило с вашей стороны, сэр, – сказал парнишка. – Благослови вас Господь.

– Ну, что вы думаете? – тихо спросил Спектор у Флинта, пока двое мужчин шли бок о бок по коридору.

– Я думаю, что этот Стенхаус – подходящий кандидат на лечение у Риса.

Они постучали в дверь квартиры 408.

– Кто это? – спросили изнутри.

– Инспектор Флинт, сэр. Скотланд-Ярд.

Дверь приоткрылась. Человек, который их встретил, пациент А, оказался совсем не таким, как ожидал Спектор. Во-первых, он был высоким. Все эти разговоры об эмоциональной хрупкости навеяли Спектору образ крошечной фигуры, шмыгающей среди теней. Но парень оказался выше шести футов ростом, слегка сутулым и угловат. Он был таким же мрачным, как и здание, где он обитал.