Смерть на выбор
Шрифт:
Яд тоже не подействовал.
— Ближе к делу, дорогая Елизавета Алексеевна. Кассету вы получите завтра. Мы встретимся, скажем, в пять вечера.
— В пять я не могу, работаю, — тут же перебила его Лизавета. — Пораньше.
— Ладно, в три вас устроит?
— Вполне. Можно, место выберу я?
— Отчего же, только пусть место будет не слишком шумным.
Лизавета на секунду задумалась и не изобрела ничего необычного.
— На Мойке есть заведение, я называю его кафе-хаус. Вход из подворотни. Рядом ресторан «Глиссада». Там днем не слишком людно.
—
— Бываю иногда.
— Прекрасный выбор. В три. Не опаздывайте. — Лизаветин невидимый собеседник умел заканчивать любой разговор строго и назидательно.
Едва он повесил трубку, она набрала номер Саши Смирнова. Голос его мамы был сонным — и никакого раздражения, вероятно, Саша приучил маму мириться со всевозможными неудобствами.
— Добрый вечер, я вас сразу узнала, Сашеньки еще нет, а что передать? — Конспирация оперуполномоченного Смирнова немедленно дала трещину. Лизавета тут же на нее плюнула.
— Будьте добры, скажите, чтобы он перезвонил мне в любое время, домой. Пусть непременно дозвонится до двенадцати утра.
— Непременно.
Сашин звонок разбудил Лизавету в восемь. Все-таки дурные начинания чересчур часто превращаются в не менее дурные привычки.
— Привет, что стряслось? Опять наш невидимый друг? Кстати, с конвертом-то я был прав.
— Он это и не отрицал. Он хочет встретиться.
— Зачем?
— Передать кассету с локитовским интервью и обсудить «мои дальнейшие действия». — Лизавета постаралась наполнить последнюю фразу тонной сарказма. Студенты-отличники, даже переквалифицировавшиеся в милиционеров, сарказм не жалуют. Саша не был исключением.
— Это неплохо. Я надеюсь, ты не отказалась.
— Нет. В три часа он будет в том кафе-хаусе.
— Замечательно. А потом я за ним послежу. Может, и выяснится, что к чему. Между прочим, в плане наружного наблюдения у меня талант.
— Я давно замечаю в тебе нечто от шпика-топтуна.
— Не смешно. — Чувство юмора тоже бывает не у всех оперуполномоченных и милиционеров. — Вы договорились, как узнаете друг друга?
— Нет.
— Очень зря, очень.
— Ничего, обойдется.
— Ты слишком легкомысленная, — начал отчитывать ее Саша Смирнов, но вовремя спохватился.
За такие фразы кино и телезвезды бросают обидчикам в кофе цианистый калий. Лизавета решила Сашу пощадить как хорошего специалиста. Интересно, как выглядит «просто Павел», или это будет не он?
Днем в кафе-хаусе тихо. Редкие посетители торопливо поедают свиные отбивные и судака на вертеле. Любителей кофейных изысков нет. Лизавета, помня напутствие представителя таинственной организации, пришла заранее. Она не торопясь попивала кофе и любовалась Конногвардейским манежем и набережной. Из-под полуопущенных гардин город казался сошедшим с гравюры. Прохожих нет, черно-белая линия, разделяющая реку и парапет, серые абрисы окон. Три часа пополудни в Петербурге.
— Вы действительно любите кофе? — Лизавета вздрогнула и обернулась. Перед
— В жизни вы еще красивее, чем на экране. — Он улыбнулся, словно отец родной, внезапно обнаруживший, что его дочь вдруг стала красавицей. И, почувствовав Лизаветино раздражение, поправился: — Я, видимо, не оригинален. Вам часто приходится такое выслушивать? — Он устроился за столиком напротив Лизаветы.
— Часто.
— Везет же некоторым.
— У нас, кажется, деловая встреча.
— Сугубо, сугубо деловая, а жаль. — «Просто Павел» снова улыбнулся, нежно и доверчиво, так, что Лизаветино раздражение как рукой сняло.
— Приступим. — Она улыбнулась в ответ.
— Сейчас я закажу себе тоже кофе. — Он пролистал меню и присвистнул: — Да здесь богатейший выбор. Что вы порекомендуете?
— Мне нравится с запахом французской ванили. — Лизавета уже успела в ожидании опустошить свою чашку. — Еще ничего с баварским шоколадом.
Пока «просто Павел» объяснялся с барменом насчет кофе, Лизавета выглянула в окно и заметила в подворотне напротив Сашу Смирнова. Он мелькнул на мгновение и слился со стеной.
— Теперь я уже смело могу утверждать — вы знаете толк в кофе.
— Вы заказали французскую ваниль. — Лизавета поспешно отвела взгляд от окна.
— Да, по вашему совету. Приступим. Вот кассета. — Он небрежно положил пакет рядом с Лизаветой. — Здесь час записи. Используете вы, разумеется, не всё. Не буду подсказывать, что из этого можно сделать, — мы видели вашу работу. Два совета: постарайтесь, чтобы как можно меньше людей знало о том, что кассета у вас.
— А дальше?
— Если вы сами не захотите пристроить программу в эфир, это сделаем мы. И еще одно: помните — эта программа как бомба с часовым механизмом, и он уже тикает. Действуйте, по возможности, быстро. На сегодняшний день никто не знает, у кого кассета. — Он перехватил испытующий взгляд Лизаветы. — Кроме людей, которым можно доверять абсолютно. Но очень многие знают о существовании этой записи, и эти люди пойдут на все, чтобы ее уничтожить. Прислушайтесь к моим советам.
— Есть сложности — запустить неплановую программу в эфир, да еще такую… — Лизавета представила ужас на лице своего начальства, им ведь нужны не факты и сенсации, а директивы.
— В этом положитесь на нас. Если понадобится, организуем влиятельный звонок.
— Я не понимаю, почему должна вам верить? Может, вы такие же, как этот Балашов, только из конкурирующей фирмы?
— Поверьте, просто поверьте, это самое разумное, что можно сделать. — «Просто Павел» смотрел прямо в глаза и улыбался краешком губ. Поверить очень хотелось, в нем не было ничего от затверженной положительности Балашова, зато проступали сила и решительность. Поверить очень хотелось. Только почему они не называют себя?