Смерть после
Шрифт:
– Возьми-ка, – он сунул пальто и зонт Камминсу. – Повесишь в холле.
Кайл Камминс безропотно принял вещи пришельца, нервно кивнул и чуть не бегом покинул палату.
– Явился, – проворчал доктор Уилкокс.
– Спасибо, что исполнили мою просьбу, и сразу же сообщили, что мистер Боуэн пришел в себя, – сказал Кросс доктору Уилкоксу. – Я, признаться, тревожился по этому поводу. Не вполне напрасно. Я, кажется, просил ничего не делать до моего прихода, не разговаривать с ним и не осматривать. Разве нет?
– Осмотр был необходим! – злобно поглядывая на Кросса, заявил доктор Уилкокс. – Я врач! Я должен
– Хорошо, хорошо, доктор, – отмахнулся Кросс, – я вас понял. Это было необходимо, пусть так. Но я вижу, пациент уже в норме. Ваша работа сделана, не так ли? А теперь – вон.
– Ч… что?! Да как вы смеете! Это моя больница! Вы мне здесь не указ! Я… да я вас…
– Если вам, доктор, – Кросс оставался спокойным, но в голосе его появилось нетерпение и жесткие, угрожающие нотки, – край необходимо, чтобы я выбросил вас как паршивого котенка, вы практически добились своего. Но лично я хотел бы этого избежать. Пожалуйста, покиньте это помещение. Сами. Без моей помощи.
Доктор Уилкокс глубоко вдохнул, готовясь к очередной гневной тираде, но в последний момент одумался, смолчал, потоптался на месте и, наконец, заявил:
– Я ухожу.
– Очень разумно, – сказал Кросс. – Плотно закройте за собой дверь, будьте любезны.
Кросс дождался, пока доктор Уилкокс выйдет, подхватил один из стульев, поставил его перед койкой Бродвуда и сел, положив ногу на ногу.
– Здравствуйте, мистер Бродвуд, – сказал он. – Мое имя Дилан Кросс. Счастлив видеть вас в сознании.
– Скотланд-Ярд? – хмуро осведомился Бродвуд.
– Врачи растрепали? – усмехнулся Кросс. – Очень зря они это здеслали. Придется их наказать.
– Извольте, – одобрил Бродвуд.
– О-о-о, как цинично, – ехидно отметил Кросс. – Не будьте так жестоки, мистер Бродвуд, в конце концов, эти люди убирали за вами дерьмо. Буквально.
Бродвуд одернул манжеты своего белоснежного медицинского одеяния.
– Я сегодня воскрес не с той ноги, – проговорил он сухо, – даже не знаю, что еще, кроме жестокости, мне сейчас поднимет настроение. Разве что вы… хм… мистер Кросс… растолкуете, какого черта я делаю в Лондоне под чужой фамилией и под наблюдением Скотланд-Ярда.
– Ну да, – Кросс потер подбородок, – пора прояснить ситуацию… Ваше положение, мистер Бродвуд, гораздо сложнее, чем вы полагаете. Дело в том, что официально, да и в некотором роде, фактически вы сейчас отнюдь не в Британии – вы все там же, в Судане, вдохновляете наши войска на новые победы. Полковник Роберт Бродвуд стал вдруг невероятно популярен. Великий патриот. Герой. Уйди он со сцены в такой переломный момент, как битва за Омдурман, кто знает, что могло бы случиться. Поэтому он все еще там. А здесь не полковник Роберт Бродвуд – здесь лейтенант Роберт Боуэн. Личность ничем не примечательная. Заурядная. Неинтересная.
Лицо Бродвуда окаменело.
– Как такое… – начал он.
– О-о-о, просто, очень просто, – Кросс откинулся на спинку стула и щелкнул пальцами. – Мы подыскали вам замену. Парень из двадцать первого уланского всегда был славен тем, что лицом и фигурой похож на вас. Не припомню его прежнего имени… – Кросс почесал подбородок, – но не важно. Сейчас его зовут Роберт Джордж…
– Бред, – оборвал Бродвуд.
– Вовсе нет, – возразил Кросс. – Вам, мистер Бродвуд,
Бродвуд почувствовал легкое головокружение.
– Допустим, вы говорите правду, – вымученно сказал он. – Допустим, пока я пускал слюни и пачкал штаны, кто-то пожинал плоды моей славы. Это портит мне кровь, но, я понимаю, так было нужно. Смущает меня одно, вы высказываетесь так, будто честь носить свою фамилию мне больше не светит. Я воскрес, я восстановлю силы и я вернусь в Судан, чтобы занять свое положенное, законное, черт побери, место.
Дилан Кросс отвел взгляд и выдавил виноватую улыбку.
– Вообще-то, нет.
– Нет? Почему это?
Кросс откинулся на спинку стула и впился в Бродвуда пристальным взглядом.
– Я не все сказал, – проговорил он. – Дело в том, что главная причина вашей депортации в Англию состоит не только и не столько в том, что ваша… кхм… героическая фигура обязана быть на доске войны в Судане, а по причине… эм-м… иного характера. Понимаете ли, возбуждено следственное дело государственного масштаба, в котором ваша личность занимает особенно высокое положение. Догадываетесь, о чем я?
Бродвуд прикоснулся пальцами к вискам и медленно их помассировал. Он не просто догадывался – он знал наверняка:
– Об Ангеле Смерти.
Глава 2
Знойным летом 1898 года англо-египетская армия под руководством блистательного Герберта Горацио Китченера стояла лагерем на берегу Нила, вблизи Вад Хамида, собирая силы для решающего удара по столице махдистского государства Омдурману.
Многолетняя война Египта и Англии против восставших в Судане махдистов близилась к завершению. По численности войско дервишей, по меньшей мере, вдвое превосходило армию Китченера, но во много раз уступало в отношении вооружения и боевой подготовки. Настроение англичан было вдохновленным, дух дервишей, напротив, балансировал на грани отчаяния. Вот уже четыре года минуло с той поры, как гнилая горячка забрала их духовного лидера Мохаммеда Ахмеда, самопровозглашенного Махди, мессию, которого чтили и страшились, а его приемник Халифа Мохаммед Абдаллах при всех его неоспоримых достоинствах не был для армии авторитетом. Расклад был ясен заранее, никакой реальной возможностью предотвратить поражение махдисты не располагали. Изменить ход истории могло лишь нечто сверхъестественное.
Наперекор здравому смыслу и строгому ходу истории, сверхъестественное стало происходить. Началось все с нелепых, даже смехотворных слухов о разгуливающем по британскому лагерю черном силуэте, жутком и безмолвном, являющемся солдатам накануне их гибели. Со временем эти слухи стали вырисовываться в ином свете, не комичном, но пугающем. Пересуды множились, насыщались красками и деталями, бытовали теперь не только среди солдатни, но и в офицерских кругах. Дошло до того, что майор Герберт Бордо известный всем своей рассудительностью и трезвостью мыслей вдруг заявил, что лично видел персонажа жуткой молвы.