Смерть с отсрочкой

Хаслэм Крис

— Я спрашиваю, паспорт свой не забыли, мистер С.? — крикнул Ленни.

— Слышу, — ответил он.

— Ну?

Промелькнул синий указатель: «Эксетер — 45, Плимут — 87». Молчание Сиднея было красноречивее слов.

— О-ох, проклятье, — простонал Ник.

— Дома оставили, да? — вздохнул Ленни.

— У меня его нет, — пожал старик плечами.

«Глория» свернула в правый ряд.

— Не сбавляйте ход, — велел Сидней. — На пароход опоздаем.

— Обязательно опоздаем на долбаный пароход, — согласился Ленни. — Надо вернуться, и все.

— Вовсе нет, — возразил Сидней. — Просто высадите меня где-нибудь возле порта, на борту встретимся.

— Вряд ли, — вздохнул Ник.

— Вот именно, вряд ли, — подтвердил

Ленни. — Речь идет о Плимуте. Знаете, там теперь не как в прежние добрые времена, а вы чуточку староваты для джеймс-бондовых фортелей. Мир изменился после первого сентября, мистер Стармен. Поверьте. Ленни знает. — Он постучал себя по носу. — Ленни Нос.

— После одиннадцатого сентября, [7] — поправил Ник.

7

11 сентября 2001 г. произошла террористическая атака на башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.

— Все равно. Кругом видеокамеры, сыщики, розыскные собаки, рентгеновские аппараты, таможня, иммиграционная служба, частные охранники, солдаты… — Он умолк, напугав сам себя. Наверняка в условиях досрочного освобождения есть какой-нибудь пункт, запрещающий поездки за границу, но он не обращал внимания, потому что на самом деле не верил, что они с Ником так далеко зайдут. Лучше всего повернуть назад, отложить дело до следующего случая. В досье будет указано, что Ленни снова свернул с дорожки, помогая бедному старику, не имеющему наследников, и тем все будет сказано.

— Высадите меня у ворот, — с улыбкой повторил Сидней. — Встретимся на борту.

Через два с половиной часа он вошел в бар британского парома «Понт-Авен» в кепке, габардиновом пальто, с сумкой из магазина дьюти-фри. Настоящий Эрик Моркам, [8] решил Ленни, приветственно взмахнув стаканом.

— Ну, чтоб я сдох, мистер С., — молвил он. — Сильное впечатление. Выпью еще «Карлинг», если вы кликнете барменов.

Сидней оглядел бар, посмотрел на часы. Десять минут одиннадцатого.

8

Моркам Эрик (р. 1926) — английский комик, главный персонаж еженедельной эстрадной передачи на канале Би-би-си.

— Больше надеюсь на добропорядочную чашку чаю, — сказал он. — Где мистер Крик?

— Помирает на палубе, насколько я его знаю. Стонет вместе с чайками. Классные у вас часы.

— Немецкие, — объяснил Сидней. — За шестьдесят лет ни на секунду не отстали.

Ленни кивнул.

— Мой приятель купил «секонду» у одного типа в пивной с гарантией точности до сотой доли секунды на тысячу лет или что-нибудь вроде того.

— Или деньги обратно?

— Вот об этом никто не подумал, — протянул Ленни. — Так или иначе, не хухры-мухры. — Он закурил сигарету, выпустив дым под верхние лампы.

— Пакетик в теплой водичке не квалифицируется как чашка чаю, — сообщил Сидней барменше и указал на дымившуюся кофеварку. — Взамен выпью вот этой коричневой жидкости, а мой коллега еще пинту пива. — Он пересчитал монеты в кожаном кошельке и повернулся к Ленни. — Кажется, мистер Крик меланхолик.

Ленни сделал долгий глоток, осушая четвертую пинту. И с большим удовольствием разозлился.

— Жалкий сукин сын, вот кто он такой. Живет в прошлом, мистер Стармен. Хочет выкинуть из головы то, что было, и двигаться дальше. Лично я так и сделал.

— Что именно он хочет выкинуть из головы? — спросил Сидней, пытаясь вскрыть пакетик с сахаром.

Ленни стряхнул пепел.

— Вы даже не поверите, мистер С.

Сидней оставил попытки, уставился в свой кофе.

Забыл правила, важнейшее из которых предписывает не выслушивать истории чужих жизней, но, с другой стороны, слишком давно вышел из игры. В последний раз пересекал Ла-Манш в конце октября 1936 года. Паромная переправа открылась лишь несколько недель назад, Франко был объявлен Jefe de Estado, [9] фильм «Вечер в опере» с братьями Маркс в главных ролях производил фурор, голодный поход из Джарроу [10] продвигался к югу. Сидней направлялся еще дальше на юг, в Испанию, вместе со своим другом Джо Кироу. На прошлой неделе оба записались в Килберне в Интернациональную бригаду и никак не могли поверить, что едут на войну. Быстрота, с которой современный мир изменяет твою жизнь, ошеломляла Сиднея. Он расхаживал по голой палубе парома, глядя, как белые утесы Дувра тают в осенней дымке, чувствуя себя мальчишкой среди мужчин, наивным пареньком, которого по приезде в Испанию обязательно выгонят, как слишком молодого, чтобы бить фашистов во имя демократии. Он отыскал Джо у поручней.

9

Глава государства ( исп.).

10

Голодный поход из Джарроу — одна из крупнейших демонстраций безработных в 1930-х гг. с участием рабочих из города Джарроу в графстве Дарем.

— Не передумал?

Джо выглядел еще моложе — бледное лицо, очки с толстыми стеклами, болезненная худоба не позволяли дать ему двадцать два года, которые он прожил на свете.

— Прощаюсь с Альбионом, — ответил он. — Скоро ли мы вернемся?

Сидней пожал плечами:

— Не знаю. Думаешь, нас примут?

— Ты хоть стрелять умеешь, — заметил Джо. — А я не отличаю приклада от дула. Под открытым небом ни разу не спал, даже не говорю по-испански.

Впрочем, Джо говорил на языке революции и, должно быть, поехал доказывать, что из людей с твердыми политическими убеждениями выходят наилучшие солдаты. Его познания о сложившейся в Иберии ситуации сводились к тому, что демократически избранное республиканское правительство Народного фронта во главе с президентом Асаньей и премьер-министром Касаресом Кирогой ведет справедливую и отчаянную борьбу с незаконной коалицией реакционных организаций правого толка, которую поддерживает циничная верхушка католической церкви и подкрепляет жестокая армия, снаряженная и подстрекаемая Гитлером и Муссолини. Сидней знал только, что в Испании жарко и там растут апельсины. Обоих ждало неизбежное разочарование и крушение иллюзий.

Тремя неделями раньше Сидней наблюдал, как Джо будоражил толпу на обочине Кейбл-стрит, когда под его страстные речи в полицейских летели булыжники, и понял, что его новый друг зря потратит свои таланты в простых солдатах.

— Думаешь, нам позволят быть вместе?

Джо похлопал его по спине:

— Подождем — увидим, приятель.

Тогда им давали настоящий чай из сверкающего стального бака, молоко в кувшинчиках, сахар в сахарницах.

Через семьдесят лет теперь уже Ленни ищет его сочувствия.

— За последние пять лет я ничего не видел, кроме бурных морей, — вздохнул он.

— Догадываюсь, — бросил Сидней с отсутствующим видом.

— Говорю вам, чистое невезение, я вообще никогда не знал удачи. Могу рассказать вам такое, что вы поседеете.

— Я уже поседел, — вздохнул Сидней. — Не возражаете, если я вас покину?

Он оставил кофе на стойке бара и вышел на палубу. Ветер обжег лицо, неся пену и брызги, предвещая неблагоприятный день. Ник стоял с подветренной стороны у дымовой трубы, прижавшись спиной к теплой стали.